Владимир Першанин - Диверсанты Судоплатова. Из Погранвойск в Спецназ

Дрезина с патрулем проследовала мимо, а следом за ней прошли три эшелона подряд. Два везли технику и грузы, а третий, наполовину состоящий из пассажирских вагонов, вез на восток солдат и офицеров вермахта.

– С комфортом едут, – провожая взглядом постукивающие на стыках вагоны, сплюнул Степан Пичугин. – Вот по кому мина плачет.

Будущих завоевателей везли не только с комфортом, но и хорошо охраняли. На двух платформах стояли зенитные установки, а на крышах нескольких вагонов торчали стволы пулеметов. Расчеты хорошо просматривали с высоты подходы к железной дороге и были готовы открыть в любую минуту огонь.

Состав, как назло, замедлил ход. Бойцы Кондратьева отчетливо видели лица солдат и офицеров. Двое молодых мускулистых парней, в майках, но с автоматами через плечо, спрыгнули вниз и затеяли шутливую борьбу. Офицер смотрел на них, улыбаясь, да и большинство остальных воинов рейха чувствовали себя бодро.

Не сегодня завтра падет Сталинград, а это конец войны. Денек теплый, и вообще, до морозов военная кампания на Востоке будет завершена. Пожилой солдат возле крупнокалиберного пулемета не разделял общего подъема. Было ему лет сорок пять, лицо смуглое, покрытое морщинами, на лбу шрам от давней раны.

Этому война, наверное, обрыдла. Возможно, и взрослые сыновья воюют, кто-то мог и погибнуть. Ну чего тебе надо в России? У Николая шевельнулось в душе что-то вроде сочувствия. Но пожилой солдат вдруг хищно сощурился и дал очередь по зарослям. Офицер его о чем-то спросил. Наверное, о причинах стрельбы. Насторожился и соседний расчет.

Солдат показал рукой, что выпустил очередь на всякий случай, а молодым лучше вернуться в вагон. Всякое сочувствие к пожилому пулеметчику пропало. Это был враг – ни больше, ни меньше. И враг более опытный, чем молодые солдаты. Его очередь прошла всего в нескольких метрах от саперов. Возможно, чутьем бывалого солдата он почуял опасность.

Неизвестно, чем бы все закончилось, продлись стоянка подольше. Во всяком случае, офицер прислушался к совету старого солдата. Молодняк прекратил свои игры, все снова забрались в вагоны, а пулеметчики на крышах дали еще несколько очередей.

Группу спасла хорошая маскировка и то, что она была немногочисленная. Непосредственно возле железной дороги находилось в засаде человек семь. Остальные вели наблюдение в других местах.

В это время раздался гудок, эшелон дернулся, стал набирать ход и вскоре исчез за поворотом.

– Вот так могли и вляпаться, – проговорил Степан Пичугин.

А Николай Мальцев с трудом разжал онемевшие пальцы, которые крепко стискивали автомат. Если бы группу заметили, вряд ли бы удалось уйти от огня многочисленных пулеметов. Капитан Журавлев словно предчувствовал опасность, уменьшив состав группы. Все верно! Будь их хоть десять, хоть двадцать, а против эшелона много не навоюешь – там не меньше двух-трех батальонов едет.

Возле рельсов осталось валяться несколько ярких пустых оберток из-под шоколада и консервные банки. Степа Пичугин невольно сглотнул слюну. Завтрак без хлеба был довольно скудный, хотя группы, отправляющиеся на задания, старались подкармливать сытнее. На этот раз досталось лишь по кружке горячего отвара иван-чая да по одной вареной картошке с тонким ломтиком сала.

Взрыв удалось осуществить лишь ближе к вечеру, сменив место. Пятикилограммовая мина конструкции полковника НКВД Старинова рванула под колесами платформы с песком и шпалами. Такие платформы обычно находятся впереди эшелона и берут на себя силу взрыва.

Но Кондратьев и Пичугин рассчитали удар точно. Поезд в этом месте шел довольно быстро, преодолевая подъем. Паровоз влетел передними колесами в развороченную яму и опрокинулся набок. Вместе с ним сошли с рельсов три вагона.

Сцепка разорвалась, и остальной состав покатился под уклон. Не меньше тридцати вагонов набирали скорость и могли опрокинуться, разламывая друг друга. Унтер-офицер из поездной бригады накручивал тормоз, останавливая состав.

Экстренное торможение, хоть и запоздавшее, спасло почти весь состав. Из-под колес летели искры, пахло горелым маслом. Задние четыре вагона, в том числе платформа с зенитками, не удержались на рельсах и полетели под откос.

Больше всего пострадала платформа с давно знакомой счетверенной установкой «Маузер» и тяжелым 88-миллиметровым орудием. Пушку весом восемь тонн сорвало с креплений. Она раздавила нескольких зенитчиков из расчета и обрушилась всей массой на вагон с солдатами, проломив его как картонку.