Владимир Першанин - Диверсанты Судоплатова. Из Погранвойск в Спецназ

– Объекты-субъекты… Мосток через речку спалят, полицаев обстреляют и рысью убегать. Герои, мать их…

– Ребята шустрые, – гнул свое Авдеев. – Я слышал, полицейский участок разгромили. Надо бы с ними познакомиться.

– Ищи их, если делать больше ничего, – бурчал Бажан.

– Они воюют, а не отсиживаются, как некоторые. Нам такие союзники нужны.

Последние дни выдались на редкость неудачные. Прошлой ночью умер раненый боец. Как показалось некоторым, неожиданно. И рана была так себе, не в голову или в живот, а пробита мякоть ноги выше колена.

Хирург Наталья Малеева сделала операцию, затем еще одну. Чистила рану, меняла повязки, даже на ночь оставалась возле метавшегося в жару, терявшего сознание пограничника.

Утром, заплаканная, курила самокрутку (папиросы давно кончились) и докладывала Журавлеву, что боец умер от заражения крови и сделать ничего не удалось. Несмотря на ранний час, у санчасти собрались ребята, хорошо знавшие умершего пограничника. На красивую докторшу-лейтенанта смотрели неприязненно.

– Выбрось соску, когда докладываешь, – сухо заметил кто-то из старых бойцов.

Наталья растоптала окурок, шмыгнула носом.

– Может, ногу надо было ампутировать? – спросил Журавлев.

– Нельзя…

– Почему нельзя?

– Да потому! – вмешалась в разговор медсестра Люся, пришедшая в отряд недели две назад. – Рана слишком близко к паху располагалась. Пуля в нее клочья ваты, нитки и прочую инфекцию вбила. Раневой канал глубиной четырнадцать сантиметров. Резали, чистили, а ногу ампутировать уже поздно было. Разве что вместе с тазом.

– А когда не поздно?

– Сразу после того боя на дороге, когда бензовозы пожгли. Да и то шансов на удачный исход почти не было.

– Хирург такой умелый, – не отставал тот же голос. – И помощница у ей шибко грамотная.

– Все, разошлись, – опережая Журавлева, скомандовал Федор Кондратьев. – Что, дел ни у кого нет?

Капитану Журавлеву защищать Наталью трудно. Все в отряде знают, что капитан живет с докторшей. Наталью увела в землянку Люся, которая умела и за себя, и за других постоять. Много чего натерпелась в оккупации. Особенно когда работала в волостной больничке, рядом с полицаями. Говорят, ее Шамрай, бычья морда, изнасиловал, пригрозив брата в Германию угнать.

И весь последующий день пошел кувырком. Николай Мальцев с группой осуществлял наблюдение за железной дорогой. Считали составы, записывали, что везут. Злорадно отметили, как прошли на запад два санитарных эшелона, набитые ранеными фрицами.

– Дают гадам, – сказал Саня Гречихин, зачисленный в отделение сержанта Мальцева.

– Наверное, из-под Сталинграда битых везут, – предположил другой боец. – Как там они в листовках пишут? «В Сталинград вошли с бомбежкой, до Саратова – с гармошкой». Нажрались досыта. Тысячи полторы раненых в двух эшелонах.

Посмеялись. А затем стало не до смеха. На эшелон с танками спикировали пять бомбардировщиков «Пе-2». Они зашли с головы эшелона, рассчитывая вывести из строя в первую очередь локомотив. При удачном попадании под откос могла уйти вслед за паровозом и часть вагонов.

Цель для пятерки «пешек» была заманчивая, но бомбить эшелоны довольно сложно. Чтобы угодить в узкую цепочку груженных бронетехникой платформ, приходилось снижаться до высоты пятьсот-семьсот метров.

Такие грузы имели сильное зенитное прикрытие. На двух платформах стояли счетверенные 20-миллиметровые автоматы и 37-миллиметровые зенитки. Кроме того, в разных местах были установлены крупнокалиберные пулеметы.

Экипажи этих слабо бронированных самолетов знали, какой опасности они себя подвергают, но упрямо шли прямо на сверкающие навстречу трассы. Стокилограммовые осколочно-фугасные бомбы подняли высокие фонтаны щебня, земли и дыма по обеим сторонам насыпи.

Добиться прямого попадания в паровоз не удалось. Одна из бомб взорвалась рядом с головной зенитной платформой перед локомотивом. Мальцев отчетливо разглядел, как сорвало с креплений и перекосило длинноствольную 37-миллиметровку, смяло борта платформы.

Еще одно попадание накрыло платформу, где везли закрепленные на растяжках два танка «Т-3». Один из «панцеров» развернуло поперек. Взрывная волна и крупные осколки разбили ходовую часть. Вторая машина, обрывая тросы, сползла к краю платформы. Сильный толчок сбросил ее вниз. Танк кувыркался по насыпи, отлетела башня, лопнули гусеницы.

Но если головной бомбардировщик, хоть и поврежденный, благополучно завершил пикирование, то двум идущим следом «Пе-2» не повезло.