Ее было хорошо видно в февральском сумеречном свете. Как быстро прошел день… и жизнь тоже. Сразу три или четыре пули вошли Родиону в спину и опрокинули тело на закопченный снег.
Последними спрыгнули Мальцев и Пичугин. Охрана моста поняла, в чем дело, но останавливать груженый состав было поздно – оставалось только прибавлять скорость.
Эшелон уже наполовину миновал мост. Машинисты лихорадочно прибавляли пару в котле. За решетками моста виднелась замерзшая река. Господи, пронеси! Главное – миновать мост и Десну.
В будке шипящее пламя бикфордова шнура приближалось к взрывателям. Степан Пичугин, лучший взрывник в отряде, сбросив телогрейку, бежал в одной гимнастерке. Пулемет с вышки выбил крошево щебенки у него под ногами. Его наверняка хотели взять живым, перебив ноги. Но вряд ли старшина Пичугин по прозвищу Воробей, кавалер ордена Красного Знамени, думал об этом.
Следующая очередь ударила в ногу, расколов утяжеленной пулеметной пулей бедренную кость. Толчками вытекала кровь, сознание гасло, унося прочь боль и предсмертную тоску.
– Маманя… я живой…
В этот момент паровоз и головные вагоны уже миновали мост, а огонь запального шнура добрался до взрывателя. Гулкое эхо взрыва металось от берега к лесу. Рванули шестьдесят килограммов тротила, авиационная бомба-«полусотка», спрятанная среди шпал и ремонтного хлама, вспыхнула бочка солярки и рассованные по закуткам канистры с бензином.
Взрыв смял решетчатую коробку моста, разбил несколько вагонов, которые, сгрудившись кучей ломаного металла, катились по инерции вперед, доламывая ограду моста. Лопнувшие рельсы, выгнувшись дугой, сбросили на лед груженный металлом вагон и с десяток шпал.
Клубок взорванных и вспыхнувших вагонов тоже падал вниз, проломив настил и шпалы. Взламывая толстый лед, эта горящая груда с плеском исчезала в черной воде. Взрывчатки, чтобы разорвать и обрушить настил моста, не хватило.
Но ползущие друг на друга вагоны и платформы своей массой сметали все на пути, продолжая крушить коробку моста и падать вниз. Два вагона ударили с ходу в бетонную опору, покрыв ее сетью трещин.
Исковерканный мост и обломки вагонов горели сразу в нескольких местах. Мало кто уцелел из охранного взвода эшелона. Те, кто пытался спастись от огня, срывались в воду, где кружились деревянные обломки и ледяная каша.
Сумевший вырваться паровоз и десяток вагонов застыли в отдалении. Машинисты, не веря в спасение, сворачивали самокрутки и закуривали. Влетевший по ступенькам наверх офицер-эсэсовец ударил кулаком одного из машинистов.
– За что? – выкрикнул тот. – Мы паровоз спасли.
– Зато мост угробили!
Солдат-охранник, дежуривший в паровозной будке, пробормотал:
– Они ни при чем. Взрыв был в хвосте эшелона.
– Уводите паровоз и уцелевшие вагоны, – проговорил эсэсовец. – Скоро здесь будет пробка. Не хватало еще русских самолетов.
Ремонтник Родион Астахов погиб, когда уже подбегали к перелеску. Патруль обстрелял остатки группы на бегу и добил бы остальных. Сержант Мальцев открыл ответный огонь, унтер-офицер упал, а двое других патрульных не рискнули лезть под огонь русского автомата «ППШ».
Мальцев и Паша Шестаков брели по снегу через лес. Бежать уже сил не хватало. Возможно, их преследовали, но сгустились сумерки, позади горели остатки эшелона, застрявшего на мосту, взрывались снаряды на зенитной платформе, зажатой в мешанине обломков.
Сержант снял бушлат, и Паша Шестаков помог перевязать ему простреленную руку.
– Сможешь идти, Николай? – спросил мальчишка. – А то я автомат могу понести.
– Идем, – поторопил его сержант Мальцев. – Нам всю ночь шагать, если живыми хотим выбраться.
– А мост все горит, – спустя какое-то время сказал Паша. – Крепко мы его уделали! Ребят только жалко.
Мальцев шел молча. Он притерпелся к боли в руке и шагал размеренно, зная, что идти еще далеко и надо экономить силы.
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу