Шарип Окунчаев - Месть по иронии

Раиса Антоновна много всякого повидала в своей жизни: и годы войны, и выселение чеченцев. Какие только трудности не испытала, но чтобы чеченские мужчины так плакали, этого она никогда не видела. Глядя на Ахмеда, который дал волю своим чувствам, было видно, какую боль он переносит в данный момент. Слезы текли по его мужественным щекам. Это были слезы боли и отчаяния.

— Не думал, что здесь такая мясорубка, — только и произнес Ахмед, — не прощу себе, что отсиделся, как трус. Вот как тут не воевать? Как не отомстить этим бандитам за брата? Сколько можно этого терпеть? — одними вопросами возмущался он, вытирая слезы уже почти мокрым платочком. — Я должен был лежать рядом. Рамзана за что? Ведь совсем еще юнец… жизнь не успел повидать. Неужели не видно, что здесь мирные, ни в чем не повинные люди? О, Аллах! Дай нам терпения. В твои руки все отдаем! — взмолился он.

— Расул, прости меня, не сумели мы сберечь вас, — крепко обнимая племянника, рыдал он. — Не думал, что вас тут так терзают. Думал, что проверят документы и уйдут, как вчера. Знай я это, хоть одного из них, но уложил бы. Я, дурень старый, двустволку спрятал, — не мог успокоиться дядя, обнимая детей.

Военные ушли, и многие, кто чудом уцелел, начали ходить по дворам со словами утешения и соболезнования. Подводили итоги самой страшной и жестокой трагедии.

Как и Ахмед, во всем поселке все открыли ворота в знак всеобщего траура — тезета [7] Тезет (чеч.) — траур. . Сразу всех похоронить никак не получалось, убитых было много, в том числе дети, женщины, старики. Плакали и стар и млад. Эта была самая трагическая страница в памяти жителей поселка Новые Алды.

Тумиша то приходила в себя, спрашивала, где ее дети, и снова теряла сознание. Многие думали, что не выживет. Зина с Раисой ухаживали за ней, как могли. На третий день Тумиша открыла глаза и начала смотреть по сторонам. Девочки с Расулом стояли рядом у изголовья. Она ощущала такую слабость, что не могла даже приподняться.

— Тумиша, вот ты и очнулась, родненькая. Не терзай себя, надо жить. Детей своих пожалей, слышишь? — сходу начала повторять Раиса, не умолкая.

— Где они? — спросила она. Все отчетливо понимали, что речь идет о погибших Адлане и Рамзане.

— Только не волнуйся, тебе сейчас нужен покой, так врач сказал, — начала успокаивать ее Зина.

— Где они? — еле спросила она опять, сама не понимая, к кому конкретно обращается.

Подошел Ахмед и присел рядом на краю кровати. В комнате стояла неимоверная тишина. Только изредка было слышно, как кто-то всхлипывает. И снова не мало повидавший на своем веку грозный горец не смог совладеть с собой и тихо заплакал.

— Прости нас, Тумиша, мы не смогли уберечь вас. Мы всех достойно похоронили. Весь поселок у нас в трауре. Даже детей не пожалели, в том числе и младенца. Ты чудом осталась жива, мы молились за тебя. Это были дьяволы в человеческом обличье. Но надо жить. Дети у тебя славные. Вон Расул смотри, уже взрослый тебе помощник, — утешал ее Ахмед. От слез за эти дни глаза у него были красные. Как ни старался, но совладеть с собой старик не мог. Тем временем Тумиша молча слушала Ахмеда, какое-то невероятное спокойствие овладевало ею.

— Не надо так горевать, никто не виноват в этом. Видимо, такова наша судьба, ведь все в руках Аллаха, — сказала Тумиша уже на удивление присутствующих, успокаивая деверя.

— Слава Богу! Господи, как хорошо, что ты с нами, — начала опять Рая. Понимая, что Тумише надо побыть одной с детьми, уже обращаясь ко всем присутствующим, объявила, что надо оставить больную одну и что она побудет с ней.

— Да-да, — следом повторила Зина. — Теперь все страшное позади и долгих лет нашей Тумише, — как бы стараясь подбодрить, произнесла она, — я тоже останусь. Надо поставить ее на ноги.

Тумиша пролежала в постели больше месяца. Рая всегда была рядом, только изредка уходила к себе ночевать.

Зина приходила рано утром и только вечером уходила домой. Иногда ездила в город за лекарствами для Тумиши. Общими усилиями Тумишу поставили на ноги. Часто наведывался Ахмед, приносил продукты, утешая детей и Тумишу, что он их в беде не оставит.

Дети взрослели на глазах. Распределив обязанности между собой, они самостоятельно занимались хозяйством. Расул на правах мужчины больше возился во дворе. Особо старательно ухаживал за коровой, доить которую приходилось Зине. Жизнь продолжалась, несмотря ни на что.