Александр Тамоников - Пейзаж ночного видения

— Нет, Марина, ты первая. — Лена заставила ее сесть, осмотрела ужаленный бок, по которому расползалась небольшая сыпь. — Аурелия аурита, аллергическая реакция, летальных случаев от укусов этой медузы пока не зафиксировано. Вернемся в гостиницу — поставим антигистаминный препарат.

— Нет уж! — Маринка сделала испуганное лицо и вскочила на ноги. — Мне уже значительно лучше, я прекрасно себя чувствую. Меня накормят сегодня ужином, в конце концов? Папа, ты бы хоть на орехи выдал — вон их сколько продают.

— На орехи получишь, — улыбнулся Вадим.

Утром он обнаружил, что Лена только что плакала. Глаза красные, и улыбается как-то странно, виновато.

— Что случилось? — обнял он ее. — Обидели, пока я спал?

— Пока ты спал, мне всякая всячина в голову лезла, — шмыгнула носом Лена. — Я, кажется, люблю тебя, Вадим… Стыдно признаваться первой, но так уж получается. Что нас ждет, когда закончится отпуск? Надоем тебе, вернешься к своей работе, все забудешь… А если не забудешь, то все равно будет. У тебя своя жизнь, у меня своя…

— Объединим? — неуверенно предложил он.

— Я бы с удовольствием. Но как это сделать?

— Но трудно — не значит невозможно?

— Не знаю, мой милый, сложно все…

У женщин все сложно! Было бы желание, а уж способ реализации всегда найдется. Пусть не сразу, пусть с преградами и косяками. Но кому сейчас легко? Вадим попытался объяснить ей свою сумбурную позицию. Возможно, поняла, закивала, улыбнулась. Но настроение как-то убыло. Предчувствие или что это было? И утро оказалось более ветреным, чем вчера. И Маринка была не в духе, жаловалась, что полночи просидела в Интернете, а там, к сожалению, спать не дают. Во время завтрака она угрюмо ковырялась вилкой в тарелке, вылавливала кусочки креветок из салата, потом отгородилась от мира смартфоном. Он понимал своего ребенка, и все равно немного обижался. Стонала, что редко видит отца, что он никогда не приезжает, а стоит встретиться — отгораживается стеной. А ведь ей нравилась Лена, он чувствовал, что нравилась, а все равно природная вредность не давала покоя. Тень матери вставала перед глазами? Но знает же, что нельзя жить одними воспоминаниями…

К обеду повеселели. Море было теплое, «горячая пахлава и креветки» — неизменны. Он разрешил ребенку даже отхлебнуть немного пива и выбрать на свой вкус подходящее заведение для обеда. Маринка отнеслась к поручению ответственно — настолько ответственно, что они померли с голоду, пока обошли все заведения. В каждом ей что-то не нравилось. В результате выбрала «фьюжн» на втором этаже «избушки на курьих ножках» со странным названием «Полонез». Ресторан продувался со всех сторон. Здесь можно было возлежать на подушках во время трапезы — видимо, это ее и подкупило. Женщины начинали уживаться — дружно изучали и обсуждали меню. Когда неожиданно зазвонил телефон, Вадим вздохнул. Он уже почуял неладное, тянул последние секунды. Эх, недолго музыка играла…

— Ну, ответь уж, не томи, — пробормотала Лена, немного побледнев.

— Спокойствие, граждане, — улыбнулся Вадим резиновой улыбкой, — я контролирую ситуацию.

Звонил Амбарцумян. Вадим испустил облегченный вздох. Еще один отдыхающий, которому любое упоминание о работе — как кость в горле. Но все равно странно.

— Приветствую, командир. — Голос у Гриши звучал довольно необычно — напряженно, немного вибрировал. — Ты как там? Ты вообще где?

— Мы так понимаем, в Сибири? — прозвучал такой же необычный голос Балабанюка, и Вадим констатировал — во-первых, придется общаться в режиме конференции, во-вторых, что-то случилось.

— Ну, да, в Сибири, — неохотно согласился он. — Прохладно тут, неуютно. А вы в Крыму?

— Мы в Крыму, — подтвердили оба хором. — Третьи сутки нас искушает Сатана, — добавил Амбарцумян, — и все никак отстать не хочет. Как дела, командир… ммм, на личном фронте?

— Нормально, — скупо отозвался Вадим. — Мужики, вы бы говорили, если есть что сказать, а то резину тянете…

— Балабанюк вчера сгорел на солнце, — продолжал гнуть свою линию Амбарцумян. — Дорвался, дурачок. Весь день на солнце валялся и думал, что это сойдет ему с рук. С рук, положим, сошло, но рожа у него теперь…

— Вот только не надо дискриминации по цвету кожи, — фыркнул Балабанюк. — Так и норовит меня уесть. К делу давай, Григорий. Ты же старший по званию, вот и докладывай.

— Ладно, перехожу к делу. — Григорий откашлялся. — Нелегко об этом говорить, командир… С четверть часа назад мы с Вовой немного побузили в ирландском пабе «Шердок». Там горячие кавказские парни оскорбляли девушек, а ты же знаешь, как мы на это чувствительны. Хотели просто поговорить, убедить их словом, не делать этого. Получили в ответ кучу оскорблений. В общем, слово за слово…