Виктор Снежко - Чувства замедленного действия

Акрам говорил спокойно, словно беседовал с закадычным другом, а не выносил смертный приговор. Голос его доносился до слуха Косихина как бы издалека.

– Хафиза, ты написала заявление об изнасиловании? – спросил он.

Сообщница подала ему сложенный пополам тетрадный листок с заявлением, написанным накануне под диктовку Акрама. Чеченец взял лист и бегло пробежал глазами по ровным строчкам.

– Все было так, как здесь изложено?

– Все было именно так, – поспешила заверить его Хафиза. – Он силой хотел меня опозорить, но, слава аллаху, не успел сделать свое подлое дело благодаря вам. Взгляни…

Она распахнула ворот халата. На груди красовались свежие ярко-красные кровоточащие царапины. Когда только успела, артистка?

– Понятно, – кивнул Акрам. – До утра ты, Косихин, из дома не выйдешь. Сейчас пригласим твоего командира и объясним ситуацию. Думаю, этих фотографий ему и прокурору будет достаточно, чтобы поверить заявлению Хафизы. С рассветом отправим тебя в райцентр. Но я сомневаюсь, что ты доживешь до суда, ни один русский, попавший в чеченскую тюрьму, перед судом не предстал. Веришь?

Косихин молчал, лихорадочно соображая и отыскивая выход из тупика, но в голове было пусто.

– Тебя зарежут в камере, – продолжал накалять обстановку Акрам, доводя Косихина до панического исступления. – Никто из твоих командиров пальцем не пошевелит, чтобы побеспокоиться о твоем освобождении. Кому ты нужен? В России своих преступников хватает, в твоей стране каждый второй имеет судимость. Для чего им еще один? Заботясь о чести мундира, спишут тебя в расход, и все дела. Им так выгодно, преступников не награждают, даже посмертно, да и семье преступника помощь от государства будет минимальной. Верно?

Косихин понимал, что чеченец говорит правду. Все обернулось против него: в условиях творившегося в стране бардака и хаоса о нем забудут завтра же, бросят на произвол судьбы. Кто такой Косихин в такой ситуации? Преступник. Насильник. А раз так – поделом ему, балбесу, не оправдавшему доверия начальства. Ату его, ату! Не имеет он права на будущее. Приказ об увольнении, личное дело – в архив.

– У тебя дети есть? – расслышал он вопрос Акрама.

– Два сына, – ответил Василий.

– Значит, ты их больше не увидишь, как и жену. Жить хочешь, Василий?

Голос Акрама помягчел, в нем появились нотки сострадания.

– Я спрашиваю, жить хочется? – повторил он вопрос.

Косихин судорожно проглотил слюну.

– Хочу. Домой хочу, к жене и детям, – выдавил он.

– Ишь, как запел, – в уставшем голосе Акрама вновь зазвенел металл. – О наших детях и женах ты думал, когда сюда ехал? Мы вас к себе не приглашали. В общем, готовься…

Акрам пальцем поманил Фотографа и на русском языке отдал приказание:

– Сходи на заставу и пригласи их командира. Чтобы не подстрелили – иди открыто и свети перед собой фонарем.

– Ясно, – ответил Фотограф, но исполнять распоряжение не спешил.

Теперь, когда смерть отступила, жажда жизни вновь охватила Косихина. Что-то подсказывало ему, что необходимо действовать, попытаться договориться с бандитами и любой ценой вырваться из западни.

Будто прочитав его мысли, Акрам что-то сказал своим подчиненным. Все покинули гостиную, главарь и милиционер остались одни.

Акрам засунул руку во внутренний карман куртки, доставая зажигалку, и незаметно нажал на клавишу миниатюрного диктофона. Он придвинул к себе стул и показал на него Косихину. Чувствуя, что сейчас что-то должно произойти, Василий осторожно сел, ожидая подвоха со стороны чеченца.

– Ты можешь сохранить себе жизнь, если окажешь нам посильную помощь, – с улыбкой на лице произнес Акрам. – Сразу скажу, что убивать никого не надо, ты на такое неспособен. У нас есть кому выполнять подобные приказы. Согласен?

Отогнув рукав, он снял с запястья часы и положил их на край стола.

– В твоем распоряжении ровно три минуты. Решай сам: небольшая услуга, о которой никто никогда не узнает, или камера, откуда для тебя единственный путь – с позором в могилу. За оказанную помощь расчет, естественно, в долларах. Выбирай, время пошло.

Секундная стрелка описала один круг, второй… Пошел отсчет последней минуты. Кварцевый механизм часов безжалостно отсчитывал мгновения…

«Надо соглашаться, – подумал Косихин. – Главное, выбраться из мышеловки, потом придумаю что-нибудь».

– Время вышло, – сказал Акрам, защелкивая на руке браслет часов. – Каково твое решение?

– Что я должен сделать? – спросил Василий.