Юрий Мокшин - Узники смерти

Те мои друзья, что уже успели прочитать сие произведение, неизменно задавали один и тот же вопрос: ’"Что это — жестокая правда или буйство твоей фантазии?"

Не стану ни опровергать, ни подтверждать ваши предположения, дорогие читатели. Пускай каждый решает сам, опираясь на свою осведомленность.

О многом, что творилось в кабинетах "тайной полиции", в сверхсекретных лабораториях и кулуарах партийно-государственной элиты, мы не знаем и, может быть, не узнаем никогда. Не исключено, что действительность окажется намного суровее, чем она изображена в моем романе. Кто знает, может быть, участь Андропова в моем романе разделит в скором времени и наш сегодняшний президент… или следующий… или все мы?

Хочу выразить благодарность обозревателе, спецкорам и авторам газеты "Совершенно секретно", а также писателе. В. Соловьеву, Е. Клепиковой, Д. Корецкому и многим другим, чьи произведения помогли мне в работе над романом.

Началась эта история, как это часто бывает, весьма обыденно, в сутолоке большого города и потому незаметно для окружающих.

Стоял солнечный сентябрьский день. Обычно мрачный, серый и почти всегда мокрый Ленинград неожиданно преобразился, радуя глаз своей величественной холодной красотой. Я шел вдоль Гостиного двора останавливаясь у книжных лотков в поисках чего-нибудь новенького. В городе, особенно в районе Невского проспекта невозможно ходить медленно и на тех, кто еле тащится, невольно обращаешь внимание. Проносясь мимо торговцев, я чуть не налетел на мужчину, слегка задев его плечом. Он неторопливо переставлял ноги, не замечая ничего вокруг и не обращая внимания на толчки прохожих. По инерции я прошел мимо, но что-то очень знакомое мелькнуло в облике этого человека и заставило меня притормозить. Я обогнул одну из колонн, поддерживающих балкон Гостиного двора, и вышел навстречу незнакомцу.

— Товарищ майор! Дмитрий Николаевич! — выпалил я, радостно улыбаясь неожиданной встрече.

Он остановился, неторопливо осмотрел меня с головы до ног и как-то очень устало скривился в улыбке. В этом сгорбленном, больном на вид человеке трудно было узнать некогда стального майора Зотова. И тем не менее это был он.

— Сержант Машков, если не ошибаюсь?

— Так точно, товарищ майор. А может, уже полковник?

Зотов покачал головой:

— Нет, сержант, подохну майором.

— А что так мрачно?

Дмитрий Николаевич промолчал, отведя взгляд в сторону. Мгновенная гримаса исказила его лицо. Я успел заметить недобрый огонек, вспыхнувший в глазах.

— Надолго к нам? — поспешил я переменить тему.

— Вечером уезжаю, — сухо ответил майор.

Разговор явно не клеился. Я решил, что пора вежливо расставаться, но неожиданно для себя спросил:

— А какими судьбами в Ленинграде?

Дмитрий Николаевич некоторое время смотрел на меня, видимо решая — говорить или нет, и наконец произнес:

— Семь лет назад умерла моя жена — Елена Николаевна Бортник. Она просила похоронить ее рядом с матерью, в Ленинграде. Поэтому каждый год я на один день приезжаю в этот город.

— Простите, я не знал. Как это случилось, ведь насколько я помню, она была молодой, красивой и здоровой женщиной?

В глазах майора вдруг отразилась такая сильная боль и тоска, что я пожалел о своей назойливости.

— Ее все-таки убили, — выдавил он из себя. — Медленно, но верно.

— Не понял…

Я был крайне удивлен и почувствовал необычайное волнение, какое испытывал всегда находясь на пороге неизвестного.

— И не надо, — ответил Дмитрий Николаевич. — Это мрачная история.

И опять наступила пауза. Я уже начал подыскивать нужные слова, чтобы раскрутить майора на исповедь, но он сам сделал первый шаг.

— А знаешь, давай выпьем. Я последнее время делаю это в одиночестве, но сегодня мне кто-то нужен. Ты ведь знал Лену. Давай помянем. Я тут уже раздавил одну на кладбище.

— Я заметил, — сказал я.

Честно говоря, мне не хотелось на этой почве поддерживать компанию, ибо я человек непьющий и пропускаю рюмочку лишь на Новый год и в дни рождения близких и друзей. Но отказываться было неприлично, тем более, что я сам невольно напросился. К тому же мне чрезвычайно интересно было услышать рассказ о смерти Елены Николаевны.