Юрий Мокшин - Узники смерти

— А проверить, сколько человек в могильнике?

— Это невозможно. Даже если его вскрыть, ни одна экспертиза не определит, сколько там человек и есть ли они вообще. Их распыляют особым способом прямо в лаборатории, а затем в контейнерах вместе с другими отходами переправляют в могильник через шахту для спецотходов.

— Значит, контроль смертности только на бумаге?

— В общем, да. Идет обычный производственный процесс, конвейер.

— Скажи, майор, тебя не шокирует то, что ты сейчас говоришь?

— Я уже привык.

— Но, надеюсь, ты понимаешь, под чем подписываешься? Это значит, что на свободе может гулять целая группа неучтенных зомби. Да если ты окажешься в следственном изоляторе, наши громилы из тебя все жилы повытаскивают.

Майор понял, что сейчас застенки КГБ его миновали. Иначе зачем бы тогда генерал заводил этот разговор? Подобная же неконтролируемость зомби тщательно скрывалась от руководства вообще и партийного тем более. В противном случае переполох в благородном семействе мог принять непредсказуемый оборот.

— Что ж, майор, ошибок ты, конечно, сделал предостаточно. Но, я думаю, мы спишем их на пословицу: "Не ошибается тот, кто ничего не делает". То, что ты, несмотря на чувство самосохранения, несмотря на нажим Саблина, все-таки не закрыл дело и довел его до конца — это тебе плюс. Это, пожалуй, единственное, что перевесило чашу весов при решении твоей дальнейшей судьбы.

Майор не сдержал улыбку.

— Улыбайся, Зотов, пока улыбается. А теперь слушай меня внимательно, — генерал сделал паузу, впившись глазами в Дмитрия Николаевича. — С сегодняшнего дня официально ты в отпуске, а затем будешь якобы переведен на Дальний Восток. В действительности пойдешь в группу майора Корнеева. Знаешь такого?

— Вальку, что ли? Простите, Валентина Семеновича? Мы с ним друзья.

— Да, его. Жить будешь по этому адресу… — генерал протянул листок бумаги. — Квартиросъемщики на два года завербовались в Алжир, так что хозяйничай. В Управление ни шагу. Остерегайся людей Быкова. Сейчас тебя отвезут на ближайшую станцию метро, а там дуй прямо на квартиру. Смотри, чтобы "хвоста" не было. Утром к тебе подъедет Корнеев, подробно проинструктирует и введет в курс дела.

Пока генерал говорил, Зотов думал: говорить ему о Сан Саныче или обождать. Теперь он решил сначала посоветоваться с Валентином, а там видно будет.

Генерал встал и протянул Зотову руку.

— Счастья тебе, майор. Оно тебе теперь очень понадобится. Задание будет непростое, но ты парень бравый, я тебе верю. С Богом!

Мужчины крепко пожали руки. Зотов на прощание вытянулся в струнку и круто повернувшись, направился к двери. У самого выхода генерал остановил его.

— Запомни, Дмитрий Николаевич, майор Корнеев поручился за тебя своей головой. То, что ты жив, — и его заслуга тоже.

— Я запомню это.

В коридоре ждал адъютант. Он вернул табельное оружие и, как всегда, вежливо и холодно предложил Зотову следовать за ним.

"Ну, майор, — покачал головой Дмитрий Николаевич, — кажется, мечты твоей далекой юности начинают сбываться. Но вот рад ли ты этому теперь? А впрочем, служба есть служба. Хорошо, что буду работать в одной упряжке с другом. Главное, что поверили, но вот какое задание меня ожидает?"

Когда Зотова выкинули у метро, на улице окончательно стемнело. Людской поток подхватил майора и стремительно понес вперед, кружа в водоворотах, выплескивая на берег и снова поглощая своей живой массой. Майор всегда любил толпу, но понял это только на Зоне. Приезжая в командировки, он с удовольствием погружался в бешеный ритм столичных улиц, чувствуя себя, как рыба в воде, получая не то разрядку, не то наоборот — заряд бодрости. Он смотрел на людей, всех таких разных, непохожих друг на друга, веселых и грустных, озабоченных и бесшабашных. Он отдыхал душой, видя, что есть на земле и простая, обыденная жизнь, без всех этих Зон, лабораторий, экземпляров, всего этого ужаса, присасывающегося, как пиявка, к живому телу Земли и сосущего кровь нашей и без того нелегкой жизни.

Но несмотря ни на что Зотов верил, что когда-нибудь люди забудут о животном страхе, отравляющем все вокруг, и смогут вздохнуть легко и свободно, не опасаясь за будущее свое и своих детей.

Конец первой части

Лето 1983-го года выдалось жарким во всех отношениях. По стране твердым уверенным шагом маршировал новый порядок. Перестали удивлять дневные облавы в кинотеатрах по выявлению тунеядцев. и сачков. Вошли в привычку засады у пивных ларьков и в винных магазинах. Трясли трущобы и малины, притоны и рынки, магазины и базы, заводы и фабрики, мелкие конторы и крупные организации, райкомы и горкомы. Короче, трясли всех от мала до велика, наводя порядок после брежневского бардака.