Юрий Мокшин - Узники смерти

— Опять Зотов! — выпалил Подвольный. — Сначала мне говорят, что он в отпуске, а он переворачивает вверх дном всю нашу лабораторию в Крыму. Потом мне говорят, что он на Чукотке, а выясняется, что майор живет в Москве, да еще портит нам обедню. Срочно блокируйте его квартиру. И вообще, не стоит опускать руки. Вся документация у нас, а беседу они могли и не слышать. Так что без паники и делать свое дело.

На этом и порешили. Когда собеседник в штатском покинул холл, открылась потайная дверь и вошел Летянин.

— Смотри, Сашенька, не ошибись второй раз, — произнес он ласково. — Твоя судьба сейчас находится в руках случая, но ты имей в виду: если будешь хорошим мальчиком — я помогу тебе.

"Умереть", — мрачно подумал Подвольный, но расплылся в обаятельной улыбке.

Зотов осторожно пробрался через кусты вдоль дома и выглянул за угол. Напротив его подъезда стоял фургон газовой аварийной службы. Это могли быть действительно газовщики, но майор решил не рисковать. Он посмотрел на свои новые "командирские" часы: стрелки показывали половину седьмого утра.

Зотов вышел на противоположную сторону дома и остановился напротив окон соседа с первого этажа. Сам сосед вот уже неделю находился в командировке. Майор подтянулся на подоконнике и толкнул оконную раму. Задвижки были открыты, петли заботливо смазаны, и через мгновение Дмитрий Николаевич уже запрыгивал в кухню.

Этот запасной вариант Зотов придумал сразу же после получения квартиры. Все остальное было делом техники, так что его сосед даже и не подозревал, какую роль играет его жилище. Правда, его и дома-то почти никогда не было.

Майор прошел в прихожую и осторожно открыл входную дверь. На лестнице все было тихо. Зотов выждал некоторое время, затем прикрыл за собой дверь и, как кошка, заскользил на шестой этаж. Естественно, что лифтом он пользоваться не стал.

Подойдя к своей квартире, он прислушался и, не услышав ничего подозрительно, слегка пошуршал ключами в замочной скважине. Минут через десять, убедившись, что в квартире нет никакого шевеления, он осторожно открыл дверь.

В прихожей было темно и не пахло посторонними людьми. Это радовало. Зотов бесшумно вошел в гостиную и сквозь щелку в портьерах посмотрел на улицу. Фургон продолжал стоять на своем месте. Майор вытащил корнеевский подарок и направил его на машину. Прибор мелодично загудел и на табло появились цифры: 75. Это означало, что подслушивающая аппаратура находилась на расстоянии 75-ти метров, то есть, в фургоне.

"Значит Куданова не обманула. Чтоб ее черти трахнули", — подумал Зотов и проверил "глушилки".

Первым желанием майора было воспользоваться спецаппаратурой и вызвать подмогу. Но он не стал этого делать. Быковские ребята наверняка засекли бы передачу и если б не расшифровали ее, то уж наверняка догадались, о чем сообщает Зотов. В этом случае группа захвата могла взять квартиру штурмом до прибытия людей Орлова. Если б майор был один, он бы рискнул, но рядом была любимая женщина, пережившая слишком много, чтобы подвергать ее новым неприятностям. Поэтому Зотов решил не дразнить быка.

Он тихо прошел в спальню. Елена Николаевна сладко посапывала, свернувшись калачиком. Нежное и трепетное чувство охватило майора, и он улыбнулся. Она казалась ему такой доверчивой, беззащитной, маленькой девочкой, доверившей ему свой покой и счастье.

Зотов вздохнул и слегка дотронулся до ее плеча. Елена Николаевна вздрогнула и открыла глаза.

— Как дела? — спросила она зевая.

— Пока не ясно, но могло быть и хуже, — он улыбнулся и чмокнул любимую в носик.

— А я всю ночь не спала, так волновалась. Задремала лишь под утро.

— Это заметно.

— Я некрасивая, да?

— Ты прекрасна!

Она повисла на его шее, и майор скривился от боли.

— Что с тобой? — испуганно спросила женщина.

— Да ерунда, бандитская пуля.

Бортник посмотрела на спину мужа и вскрикнула:

— Да у тебя их целых шесть! Надо срочно вызвать врача.

— А ты на что?

Зотов разделся, лег на кровать животом вниз, и Елена Николаевна стала осторожно делать примочки. Пули не прошли сквозь синтетическое волокно бронежилета, но от тупых ударов на теле майора появились здоровенные красно-фиолетовые синяки.

— Внутреннее кровоизлияние опасно, — произнесла Бортник. — Лучше бы тебя слегка продырявили. Господи, что я такое говорю?!

Зотов рассмеялся.

— Лежи, не дергайся, вояка ты мой, — ласково прошептала Елена Николаевна, поцеловав любимого в спину. — У собачки боли, у киски боли, а у Димочки моего заживи.