Николай Иванов - Спецназ, который не вернется

— Да, здесь серьезно, — на этот раз о Туманове заговорил старший лейтенант, увидев его, шатающегося и бледно-розового. — Костя, — позвал племянника. А когда тот, высокий и пока еще худой, но в перспективе обещавший во всем повторить дядьку, выбежал из-за танка, кивнул на больного: — Срочно в землянку и первую помощь. И чай на всех.

Землянка тоже оказалась на славу — достаточно просторная оттого, что не поленились взять лишний штык. Нары на четверых и кровать в углу отдельно для Приходько. Печь-буржуйка, столик, на нем рация и керосиновая лампа.

Санинструктор принялся укладывать Туманова на нары, а Заремба, сложив рюкзаки у входа, с удовольствием набросился на чай:

— Блаженство. Спасибо.

— С вашими связаться? — проявил учтивость Приходько. — Где они, как позывной?

— Да у нас сам видишь какое задание. На месте не сидим, ездим, выясняем, кто где какие захоронения делал или видел. Частенько и с местными жителями в контакт входим, куда без этого, — оправдал Заремба задним числом свое беспечное катание на машине с Вахой.

— Мои, слава Богу, все живы, — с гордостью сообщил старлей о подчиненных. — Не стыдно будет домой возвращаться, тьфу-тьфу-тьфу. Погодите, командованию все же сообщу, что вы у меня. — Никак не мог понять, что своей исполнительностью обрекает себя и солдат на неприятности.

— Да мы из МВД, армии не до нас, — как можно спокойнее отмахнулся подполковник.

Но рация ожила и потребовала к себе сама. Щупленький связист тенью прошмыгнул с улицы в землянку, хотя старший лейтенант сам взял тангенту и наушники. Надевать на голову поленился, и присутствующие прекрасно расслышали голос:

— «Седьмой», как у тебя?

— Я — «Седьмой», все в норме. — Намерился доложить о гостях, но его перебили:

— К вечеру действуй по усиленному варианту. Район наполняется нохчами, так что повнимательнее.

— Понял вас. Действую по усиленному.

Заремба прикусил губу: по чью душу боевики стягиваются в район, ясно. Надо ускользать. Не успел.

— И еще, — продолжал вытекать из черного круга наушников голос начальника. — Внимательно посматривай и на наших, где-то у тебя в тылу под видом похоронной команды шляется группа наемников…

Заремба опередил старлея. Остатками чая плеснув в поворачивающееся в догадке лицо офицера, прыжком сбил со стола автомат и сам передернул затвор. Парнишка-связист, оказавшийся напротив ствола, рухнул на пол, а племянник-санинструктор засипел от приставленного к горлу ножа Туманова:

— А-а-а-а…

— Не двигаться, — зло приказал Заремба, поднося ствол ко лбу Приходько. — Если ты все еще хочешь спокойно вернуться домой со всеми своими подчиненными, то тихо и без дураков.

— «Седьмой», конец связи, — не стал вмешиваться в происходящее командир в рации и, не дождавшись подтверждения, отключился.

— Еще раз предупреждаю, всем спокойно, — повторил подполковник.

Туманов тем временем подвел под взгляд Приходько племянника с ножом у горла, что подействовало сильнее слов.

— Слушая меня, командир, — вернул к себе его внимание Заремба. Глаза старлея налились кровью, он держался из последних сил, и спецназовец поспешил объясниться: — То, что тебе передали, — почти правда. Но не вся. Мы не наемники. Нас подставили, понял? Так же, как по большому счету и тебя, и всю армию. Мою группу по каким-то причинам загоняют в угол и убивают как свои, так и чечены. Я понимаю, что в это трудно поверить. Но ты умный мужик и должен хотя бы знать, что в каждой войне есть изнанка. Лежать! — прикрикнул на связиста, попытавшегося пошевелиться.

— Не стреляйте солдат, — попросил Приходько.

— Не будем. Я сам два месяца назад еще командовал здесь спецназом. Поэтому слушай меня и делай то, что прикажу. Не вынуждай применять оружие.

— Говорите, — постепенно приходил в себя Приходько, выигрывая время и пытаясь понять ситуацию.

— Ты нам сейчас дашь БТР, чтобы проскочить несколько постов. Племянник и связист поедут с нами. Считай, что в качестве заложников. Не вздумай никуда ничего передавать до тех пор, пока они не вернутся, — Заремба приблизился к рации, принялся отворачивать клеммы, винтики, снимать лампы. — Рацию не уничтожаю, потом соберешь — без связи на войне тоскливо.

— Я все равно должен буду доложить руководству о происшедшем.

— Это твое дело, но когда — я сказал. Санинструктор!

— Я, — отозвался Костя из-под ножа.

— Все лекарства против простуды берешь с собой. И пару сухпайков, раз здесь не успели пообедать.