Андрей Воронин - Слепой стреляет без промаха

– Да меня тут любая собака знает, разве что на новенького нарвешься или захочет командир заставы с тебя дань взять.

Лодка обогнула мыс, и впереди показалась серебряная линия реки, уходящая к самым горам.

– Ну вот она, твоя граница. И знаешь, приятель, что меня всегда удивляло?

– Что?

– Вот прямо по этой реке и проходит граница не только между Россией и Абхазией, но и между субтропиками и средней полосой. Я как приехал сюда, никак не мог привыкнуть: какая же это к черту Россия, если вдоль дорог пальмы растут?

Вот если бы березки – это другое дело. А потом до меня дошло: Россия – это там, где русские. Ведь понимаешь, на том, на абхазском берегу реки цитрусовые растут – мандарины, лимоны, апельсины, а на нашем берегу – хрен.

По тону, каким говорил спасатель, Глеб не мог догадаться, имеет ли он в виду то, что на российском берегу растет хрен, или то, что там хрен растут цитрусовые.

– И что же?

– А дело в том, что абхазы работать умеют, в отличие от нас. Я как посмотрел, так они же каждый день весь свой огород с мотыгой в руках переворачивают, а иначе от солнца земля каменной станет. Вот и растут у них апельсины с лимонами. Они землю с гор на плечах в свои огороды носят. А меня хоть убей – не заставишь. Раньше жена была, так она все помидоры сажала. Так тоже странная закономерность: на той стороне, где субтропики, они по два урожая снимают. Октябрь приходит, а они рассаду сажают. А на нашем только раз в год помидоры снять можно.

Полное отсутствие патриотизма у местного жителя, плавающего по ночам с пиратским флагом, немного позабавило Глеба Сиверова.

– А что ж они тогда такие бедные, если работать умеют?

– Ты что, бедные… Сколько денег у них на войну ушло, а все равно в домах барахла… Да и сами дома – не чета нашим.

– Ты знаешь, в космос они все-таки не летают.

– Наверное, потому такие и богатые.

Подобный поворот разговора озадачил Глеба, и он какое-то время молча всматривался в абхазский берег, вдоль которого они уже плыли добрых минут десять. Горы, резко уходящие вверх почти от самой воды, редкие коробки пансионатов на берегу с погасшими окнами… Глебу даже показалось, что все побережье вымерло.

И он прошептал:

– Как после нейтронной бомбы…

– Что? – не поняв, спросил спасатель.

– Говорю, как после взрыва нейтронной бомбы – людей нет, а дома остались.

– Ничего, скоро увидишь и дома разбомбленные, – решил утешить его сочинский антипатриот.

Но то ли описание разрушений в газетах были из разряда фантастики, то ли война не прошлась по здешнему побережью, только вид оно имело вполне мирный, во всяком случае, ночью.

– Главное, наше появление никого не интересует, –, негромко сказал Глеб.

Спасатель опасливо осмотрелся.

– Да на кой черт кому сюда ездить! Все равно граница с Грузией закрыта. А если что и тащат, то только из России сюда.

Глеб узнавал знакомые пейзажи, но в душе у него возникло такое чувство, словно бы он вернулся в гости, когда все друзья уже разошлись, и перед ним стоит еще не убранный, но уже никому не нужный стол с остатками вина, грязными тарелками.

– Ну, вот и Гагры проплыли, – сказал спасатель, кивая Сиверову через плечо. – Так что давай, смотри, где тебе там надо выйти в Пицунде.

Впереди уже вырисовывались белые корпуса международного корпуса. И тут в ночном неверном свете заблестели зеркальные стекла круглой башни. Глеб вспомнил, что когда в последний раз был здесь, то югославы и турки вели какую-то грандиозную стройку, о которой шепотом поговаривали, что это санаторий КГБ.

– А это пансионат «Самшитовая роща», – не без гордости сообщил спасатель.

– А в нем хоть одна живая душа есть? – поинтересовался Глеб.

Мужчина пожал плечами.

– Черт его знает. Я сам на берег никогда не схожу. Завезу человека – и назад.

– А хоть кого-нибудь назад ты отсюда привозил?

– Нет. Как-то все своими путями выбирались. У нас разделение труда, – усмехнулся спасатель, – я вожу сюда, а местные возят отсюда. И незачем нам портить друг другу бизнес.

– Поворачивай! – резко скомандовал Глеб. Спасатель замешкался, и Сиверов сам вывернул штурвал. Лодка легла в галс, берег стал приближаться.

– Здесь так здесь, – согласился спасатель, немного сбрасывая скорость, а затем и вовсе заглушая мотор.

По инерции лодка дошла до самого берега и, подхваченная волной, ткнулась носом в гальку пляжа. Глеб соскочил на шуршащие под ногами камни. Следующая волна тут же накатилась на него, замочив джинсы до самых колен. Схватив лодку за бушприт, Глеб немного протащил ее вперед и остановился, чтобы отдышаться.