Александр Тамоников: Бандеровский схрон

Серая рассветная мгла просочилась в подземелье. Крики, плотная пальба из пистолета.

Алексей вывалился из лаза, в падении успел сгруппироваться, даже пистолет не обронил, но чувствительно ударился головой. Он вскочил, увидел мелководную речку, лес за ней.

Под лазом лежали два мертвых красноармейца. Бабула застал их врасплох. Эх, бойцы!.. Впрочем, один шевелился, был только ранен.

Бабула улепетывал вниз по ручью. Алексей стиснул пистолет двумя руками, стал стрелять. Пот ручьями катился по лбу, голова кружилась. Вся обойма мимо! Еще одна осталась.

Он пустился бежать, спотыкаясь о камни. За его спиной раздался шум. Из люка выпрыгивали товарищи. Капитан услышал короткий вскрик, стон, обернулся на бегу. Малашенко валялся на спине, схватившись за поврежденную голень.

– Товарищ капитан, Малашенко ногу сломал!

– Овчинин, за мной!

Офицер и сержант неслись как угорелые, а может, им только так казалось. Зачумленные, еще не пришедшие в себя после тарарама в подземелье, они стреляли на бегу, спотыкались, падали.

Бабула уже преодолел ручей, подбегал к лесу. Он тоже стрелял, но редко, берег дыхание и патроны.

Оперативники топали по воде, кругом разлетались брызги. Алексей отдувался, ноги его наливались тяжестью. Овчинин был моложе, вырывался вперед.

Бабула мелькал между деревьями, повернул искаженную рожу. Прогремели два выстрела. Овчинин споткнулся. Нет, все в порядке, просто зацепился за что-то. Алексей схватил его за плечо, подтолкнул.

– Жесткий кросс, товарищ капитан, – прохрипел Овчинин и даже попытался улыбаться. – У вас патроны есть?

– Есть немного.

– И у меня чуть осталось.

Они вбежали в лес. Где этот гад, сволочь? Вроде мелькал за кустарником, но теперь там никого не было. Залежи бурелома, хвойник вперемешку с лиственными деревьями. Лес шел на понижение.

Впереди что-то хрустнуло! Там он, поганец!

Они опять бежали, закрывались от веток, лезущих в глаза. Покатый склон, обрыв. Кравец и Овчинин съехали с него на пятой точке, прыгать не решились. Кусты, овраг, тишина.

Офицер и сержант присели на корточки. Алексей приложил палец к губам. Оба одновременно уловили шум в стороне. Там пару раз хрустнули ветки.

Они крались, как воры, бесшумно перебегали от дерева к дереву. Нарастал гул, где-то по курсу шумела река, не чета той, которая уже была преодолена. Скопление кустарника, за ним поляна.

Бабула сидел на корточках и ковырялся в корнях дерева, выдранного бурей. Он пыхтел, вытащил какой-то сверток.

– Ни с места! – крикнул Овчинин.

Это была грубая ошибка.

Бабула сунул сверток за пояс, откатился в сторону, стал палить.

Овчинин охнул, попятился, согнулся и упал.

Алексей оступился, покатился в низину, обронил пистолет. Но и у бандита кончились патроны. Капитан сбил его с ног, когда тот поднимался. Бабула выронил сверток, проорал что-то отчаянное, невразумительное. Противники откатились друг от друга.

У Алексея не было сил устраивать рукопашную. Он метнулся к пистолету.

Бабула не успевал ни за ним, ни за свертком. Блеснули налитые кровью глаза. Бандит пустился наутек, петляя между деревьями.

Алексей опять палил с колена, в паузах между вдохами. Он практически не видел мишени. Где она? Все сливалось, деревья наезжали друг на дружку, цеплялись ветками и стволами.

Он бросился в погоню, когда в обойме еще остались два патрона. Вот она, спина бандита! Капитан прибавил скорость, заработал руками.

Впереди открытое пространство, обрыв. Бабула добежал до него, остановился, обернулся.

Алексей выстрелил. Мимо! Ничего, он сейчас попадет.

Бабула отступил назад, разбежался и в следующий миг пропал за обрывом.

Алексей вылетел на край обрыва и встал, ошеломленный.

Бурная река протекала между высокими берегами. В воде громоздились целые гряды булыжников. Бабула знал место, где не было ни камней, ни отмели, туда и бултыхнулся. Его несло стремительным течением. Сначала капитану показалось, что он мертв, но нет, шевельнулась рука, пришла в движение. В следующий миг его унесло за утес, он пропал, ушел в излучину.

Прыгнуть следом Алексей не решился. Он чувствовал, что не сможет, не выплывет, чугунные ноги утащат на дно. Бандит все равно не уйдет.

Капитан побежал вдоль обрыва и практически сразу врезался в стену колючего кустарника. Он пробивался через его ветки, рычал от бешенства, отступил, повалился на спину.

Отчаяние душило Алексея. Упустил! Оставалось надеяться, что Бабула далеко не уплывет, захлебнется или разобьется о камни.