Сергей Зверев - Наживка для резидента

Вновь прибывших одарили злобными взорами. Но сопровождавший Хайбибулу телохранитель, не обращая ни на кого внимания, распахнул дверь зала. Шагнул внутрь. Быстро осмотрел помещение. И только после этого, поклонившись, пригласил командира заходить.

От былого просторного зала совещаний остался ряд мягких стульев в углу. Все свободное пространство было достаточно сумбурно застелено награбленными коврами, заставлено диванчиками, низкими столиками — заметно, что среди тех, кто приложил руку к оформлению этого помещения, дизайнеров не водилось.

На пуфиках рядом, чуть ли не обнявшись друг с другом, сидели Сейфул и Зияульхак — полевые командиры, державшие восток города. Они были как братья, неразлейвода. Даже внешне похожие — высокие, худые, смуглые до черноты.

В отдалении, положив руку на выступающий живот, важно восседал на диване кругленький, щетинистый и звероподобный, с густой курчавой бородой, в которой потерялись щеки, Хасани Халил, за глаза именовавшийся Бешеным Кабаном. За его поясом был кинжал в серебряных ножнах, отделанный драгоценными камнями, на боку деревянная кобура с увесистым оружием — скорее всего, русским автоматическим пистолетом Стечкина. Он смотрел на всех с нескрываемой злобой. После смерти Большого Имама именно к нему перешло руководство бандой.

Хайбибула вежливо и витиевато поприветствовал присутствующих. Ответили ему холодно и формально. Собравшиеся здесь люди были взведены и не без оснований ожидали от встречи каких-то взаимных подлостей.

Война приучает экономить время и силы, поэтому вместо обычных цветистых вступлений, когда надлежит пару часов интересоваться здоровьем всех родственников, видами на урожай и падежом скота, Хайбибула сразу взял быка за рога:

— Бекрай мы не удержим. Сегодня на Большом совете я дам согласие на то, чтобы вывести наши части по договору с правительством через коридор. Без тяжелого вооружения и техники.

— И оставить наших братьев на съедение шайтанам? — засмеялся Бешеный Кабан; его улыбка походила больше на оскал, кривые желтые зубы выступали вперед.

В двухсоттысячном городе сконцентрировались значительные силы моджахедов из Халифата и дружественных ему исламских организаций. Население было суннитское, поддерживавшее воинов ислама. Но все это не спасало положения. Правительственные войска плотно обложили город, бросали сюда свежие резервы. И сержантскую школу они рано или поздно возьмут, после чего перекроют снабжение моджахедам. А дальше начнется долгая кровопролитная зачистка улиц, которая заберет немало жизней с обеих сторон, и итог ее предрешен — возвращение города под контроль правительства. А это важный оплот — таковых оставалось с каждым месяцем все меньше.

— Мы сохраним наших братьев живыми, — сказал Хайбибула. — И снова возьмем город. А если все погибнем здесь, то не возьмем уже ничего.

— Мы разоружимся. А они разбомбят наши колонны, — еще шире улыбнулся Бешеный Кабан.

— Этого не будет. Они всегда выполняли подобные договора.

— Благодаря этим договорам мы потеряли половину наших территорий и вскоре окажемся в пустыне, где нас легко можно перещелкать с вертолетов!

— И все-таки мы сделаем это, — как можно более спокойно произнес Хайбибула.

— Никто меня не заставит сделать это! — воскликнул Кабан.

— Ты подчиняешься Большому совету, Хасани. И ты много на себя берешь, — грозно нахмурился Хайбибула. — И вообще, кто стоит за тобой? Тебя Большой Имам лично назначил своим наследником?

— Мне подчиняются его люди, и этого достаточно! — презрительно процедил Кабан.

— Только часть людей тебе подчиняется. А еще больше ищут, к кому перебежать.

— Мои люди будут со мной!

— Мы сдаем город, — хлопнул себя по колену Хайбибула.

— Да? Ты думаешь, так трудно сорвать ваши договоренности с неверными? Достаточно пары снарядов… Нет, Хайбибула, мы будем биться до последнего. И сдохнем здесь, переломив хребет врагам. Этого хотел Большой Имам. Этого хочу я. Этого хотят мои люди. И вы не заключите этот шайтанов договор.

— А со своих ли ты слов поешь, Хасани? — внимательно посмотрел на собеседника Хайбибула.

— Моими устами вещает сам Аллах.

— Твоими устами говорят неверные из-за океана! — не выдержав, вступил в разговор Зияульхак. Он вскочил, подбежал к Кабану и навис над ним — тощий, сгорбленный, как вопросительный знак, и очень свирепый. — Ты выдал себя, Хасани! Это американцам надо, чтобы мы здесь сдохли! Им не нужна наша победа! Им нужно, чтобы мы все больше убивали друг друга! И Большой Имам пел с их голоса!