Александр Тамоников - Палач из Галиции

Алексей с тоской смотрел в окно. Синий фон превращался в черный. На улице практически стемнело. На что они спустили целый день? Нет ни одной зацепки, мало-мальски стоящей улики.

Он не боялся темноты. Товарищи потянулись в общежитие, а капитан решил пройтись по ночному городку. До комендантского часа еще оставалось время, но людей на улице почти не было. Дважды за полквартала у него проверили документы. Алексей не возражал. Ряженых боевиков УПА он почувствовал бы.

Он медленно шел по тротуару. В госпитале горели отдельные окна – трудились дежурные медсестры и нянечки. Горело электричество в хирургии, но окна были задернуты.

Потом глухая зона между зданиями, стена кустарника. Из школы тоже не все удалились. Светились окна учительской и библиотеки. Он вдруг с какой-то потрясающей ясностью осознал, что школа беззащитна. Бандиты могут нагрянуть в любое время, пострелять учителей, бросить спичку, от которой все вспыхнет.

Его сердце вдруг задергалось. Он перевел дыхание, вошел в калитку, постоял на крыльце, ступил внутрь. Поскрипывал пол под ногами. За закрытыми дверями учительской кто-то бубнил.

В горле капитана пересохло. Он подошел к двери библиотеки, расположенной в конце коридора, и протянул руку, чтобы ее открыть. Она вдруг отворилась и едва не ударила его по лбу! Испуганно вскрикнула женщина. Оба отшатнулись.

– Лиза, ради бога, не бойтесь, – пробормотал он. – Это я, Алексей, капитан Кравец.

Девушка испустила тяжелый вздох, прислонилась к косяку.

– Господи, Алексей, вы опять меня испугали. Сердце сейчас потеряю. Вы знаете который час?

– Лизонька, простите, умоляю вас, – взмолился он. – Я подошел к двери, а вы ее сами открыли. Совпало так, понимаете?

– Ой, не верю, – прошептала она. – Знаете, Алексей, я становлюсь какой-то фаталисткой, зацикленной на мистике. Да еще местные педагоги ужасы всякие рассказывают. Во время войны хоть было понятно: вот хорошие, вот плохие. А сейчас все перепуталось. – Она качнулась, облизнула губы. – Вы два дня не приходили, Алексей. Могли бы зайти хоть из вежливости. Я разных глупостей насочиняла. Вас заколдовала злая ведьма и держит в заточении. Вы уже погибли… – Она неуверенно засмеялась.

– Нет, Лиза, все в порядке. Злой ведьме не удалось меня закабалить. Я был страшно занят, работа, знаете ли.

Их вдруг неодолимо потянуло друг к другу. Он шагнул вперед, и она соскользнула с приступочки. Они как-то очень просто оказались в объятиях друг друга, а потом застыли, не могли пошевелиться. От Лизы исходило что-то упругое, желанное. Его тянуло к ней, как магнитом.

– Девушка, что вы делаете сегодня вечером? – как-то топорно пошутил Алексей.

– Я согласна, – прошептала она. – На все. Господи, Алексей…

«Господа нет», – подумал он, погружаясь в какую-то сладкую истому, и вдруг начал бешено ее целовать.

Она отвечала, подставляла губы, льнула к нему, тяжело дышала. Алексей заключил ее в плотные объятия, чувствовал, как колотится ее сердце.

– Ты закончила работу?

– Да, уже выходила. – Она опять прильнула к нему, обвила руками его шею. – Хватит на сегодня. Милый, пойдем ко мне? – Девушка задрожала. – Тут недалеко, ты знаешь.

– Но у тебя же полоумные родственники. Они меня прогонят.

– Черт, верно. Что нам делать, Алеша?

Алексей уже знал, как им быть. Он не упустит этот лучик света в темном царстве!

Они торопливо шли по полутемному коридору, держась за руки.

– Алеша, подожди. – Она сильно волновалась. – Я должна попрощаться с Галиной Николаевной.

– Некогда, Лиза. Завтра попрощаешься.

На улице он чуть с ума не сошел от страсти. Звезды нагло подглядывали за ними. Голова Алексея опять пошла по кругу. Он вытащил Лизу через калитку на тротуар. Они почти бежали мимо госпиталя, церкви, потом срезали путь через лесок, пустырь. Попади капитан в этот вечер на прицел к бандеровцам, и все, поминай, как звали.

Бесшумно пройти по коридору общежития им не удалось. Высунулась Ванда Ефимовна, уставилась им в спину. Вот же старая ведьма!

Алексею было все равно. Он тянул девушку в глубину коридора, она спотыкалась, но и не думала сопротивляться. Капитан насилу справился с замком, ввалился в номер, стянул гимнастерку.

Скрипела старая кровать под молодыми телами. Они лихорадочно освободились от одежды, склеились в объятиях. Страсть захлестнула их. Они предавались ей очень долго, время для них потеряло всякий смысл. Потом мужчина и женщина отдышались и снова набросились друг на друга. В момент экстаза Алексею показалось, что сейчас подломятся ножки кровати, обрушится панцирная сетка с металлической рамой и они будут погребены под обломками.