Александр Тамоников - Палач из Галиции

Алексей удивленно проводил ее глазами. Женщина перебежала дорогу и быстро двинулась к центру городка.

«Зачем она сюда пришла? Странная какая-то. Хорошо бы последить за ними всеми. Но где взять столько людей?» – подумал Кравец, растоптал окурок и двинулся в районный отдел НКВД.

Запах полевых цветов кружил голову. Он был назойливым, резким, щекотал ноздри. Облака давно растаяли. Солнце клонилось на закат, но продолжало жарить. В искрящемся небе вычурными зигзагами носились стрижи. В траве под носом стрекотали и прыгали кузнечики.

До старой полуразрушенной молельни было рукой подать. Три мощные сосны, растущие на опушке, образовывали равносторонний треугольник. В его центре и находилась остроконечная каплица. Она давно не использовалась, дощатые стены доедали жуки, к ним льнул бурьян в половину человеческого роста. Сохранились два арочных входа. Через них были видны внутренности узкой клетушки.

За каплицей, под невысоким обрывом, журчала речушка. Справа, метрах в трехстах, виднелся мостик. Разбитая дорога слева уходила за холмы, справа терялась за лесом. Все видимое пространство заросло травой. Село пряталось за холмами на другой стороне реки.

– Дело к вечеру, – как бы между прочим заметил капитан Ткачук, лежащий за упавшим деревом. – Ты уверен, Алексей, что кто-то придет?

– Лично мне Бабула не докладывал, – проворчал тот, догрыз стебелек мятлика и выдернул новый. – Никто не придет, так хоть свежим воздухом подышим. По идее, связник от Табачника должен появиться с посланием для Золотницкого, если еще не знает об уничтожении группы Табачника. Если он в курсе, то, скорее всего, не придет.

– Да, никакой уверенности, на авось работаем. – В одежду Ткачука что-то впилось, он начал вертеться.

Рядом лежали лейтенант Бурмистров и младший лейтенант Царевич из его отдела. Первый постарше, грузноватый, но вроде опытный. Второй еще бриться не начал, но Ткачук его рекомендовал как исполнительного и удачливого работника.

Офицеры засыпали себя листвой. Каждый свил уютное гнездышко, пристроил под рукой оружие.

Они загорали уже несколько часов. День завершался. К каплице никто не подходил. На дальней излучине появился рыбак с удочкой, но быстро испарился. Потом по мостику прогремела громоздкая подвода. Возница шел рядом, щелкал кнутом.

Минуты текли, как вязкая смола. Тупое ничегонеделанье начинало утомлять.

– Тихо! – Алексей вдруг напрягся. – Идет кто-то.

Офицеры замолчали, вжались в землю. Наконец-то хоть какие-то подвижки! Человек приближался справа, брел по опушке леса.

«Не заросла еще народная тропа», – подумал капитан.

Неясный силуэт мелькал за кустами. Потом Кравец разглядел щуплого невысокого мужчину в пиджаке и мятом картузе. Длинный нос выпирал из-под козырька. Глаза настороженно бегали.

Он подошел к часовне, остановился, сунул руки в карманы, начал что-то тихо насвистывать. Этот тип еще раз осмотрелся и вошел в каплицу, которая просматривалась насквозь.

– Берем, Алексей? – Ткачук начал приподниматься, сжимая рукоятку пистолета.

– Лежать, Клим! – приказал Алексей. – Пусть сделает свое дело.

Связник сожрет послание, и режь потом ему живот, чтобы вытащить.

Из каплицы высунулась настороженная физиономия, тут же пропала. Человек стал возиться в правой части строения. Просматривалась только его задница, обтянутая потертым сукном. Было слышно, как он кряхтит.

«Смысл жизни ищет, – подумал Алексей. – Там, где его нет».

Потом мужик вышел из каплицы, снова сунул руки в брюки, засвистел.

– Стоять! – выкрикнул Алексей, вылетая из укрытия. – Не шевелиться! Стреляю!

Реакция у этого типа была еще та. Испуганно блеснули его глаза. Он метнулся обратно в каплицу, пролетел ее насквозь со скоростью пули, выпрыгнул к реке, помчался по траве.

– Не стрелять! – крикнул Алексей. – Живым брать! – Капитан тоже по инерции ворвался в каплицу, хотя мог бы и обогнуть ее, ударился плечом о косяк, понесся прыжками.

Беглец обернулся, споткнулся и покатился по траве с переплетенными ногами. Алексей навалился на него, ударил рукояткой в зубы, вывернул руку, украшенную грязными ногтями. Связник завыл от пронзительной боли.

Подоспели милиционеры, схватили мужика с двух сторон, надавали тумаков, подняли.

По губам дядьки текла кровь, глаза затравленно бегали. Удивительно, с него даже картуз не свалился.

– Что такое? – испуганно пробормотал он. – Вы кто? Я что сделал?