Александр Тамоников - Палач из Галиции

Алексей курил. Сон никак не приходил к нему.

Несколько раз по коридору проходила странная особа Ванда Ефимовна. Он уже научился различать ее шаги.

Когда капитан вернулся в гостиницу, она первым делом осведомилась, не нужно ли ему чего, в разумных, естественно, пределах. Стоит ли задавать такой вопрос со столь кислой миной. Разумеется, нет! Впрочем, приятно, когда тебя считают представителем привилегированного класса.

В коридоре скрипели полы, ругались постояльцы. Кто-то возмущался отсутствием электричества.

– Вас это удивляет? – строго спросила Ванда Ефимовна. – Я похожа на электрика?

За стенкой ворочался сосед, машинист из Ворошиловграда.

Примерно в два часа ночи на севере началась стрельба. Слишком далеко, чтобы одеваться и бежать выяснять. Алексей насчитал восемь пистолетных выстрелов и две автоматные очереди. Потом все оборвалось, стало тихо. Капитан уснул.

– Ночь прошла спокойно, – отчитался утром комендант Глазьев. – Не считая пары неопознанных трупов в северной части города, на улице Хмельницкой. Лежали в огороде заброшенного дома. Соседи ничего не слышали. Чудеса. Видимо, все они внезапно оглохли. На другом конце города слышно было, а рядом – хоть разбейся.

– Одному на вид лет тридцать пять, – сказал капитан Ткачук, когда Алексей начал задавать вопросы. – Другой значительно старше, но выправка офицерская.

– У мертвецов бывает выправка? – с удивлением спросил Алексей.

– Да, офицерскую породу даже смертью не испортишь, – пошутил Ткачук. – Лежал красиво, как Андрей Болконский под Аустерлицем. Одеты в штатское – пиджаки, картузы. Ни стволов, ни документов. Убиты выстрелами в упор. Видимо, встречались с кем-то на заброшенной территории, но переговоры зашли в тупик. Оружие у них, разумеется, было, его забрали убийцы.

Через несколько минут милиционер в звании сержанта доложил, что личность человека в годах установлена. Это некий господин Левандовский, польский граф, бывший офицер австрийской армии. До тридцать девятого года имел поместье близ Задворни. Известно, что он сотрудничал с немецкой оккупационной администрацией, потом рассорился с истинными арийцами и исчез из поля зрения. Теперь граф появился и нашел свой конец на каком-то огороде, пал от руки безвестного убийцы.

– Причудливо как-то, – сказал Алексей. – Советую не тратить время на второстепенные дела, Клим. Эти двое не являлись советскими гражданами. Пусть покоятся с миром. Сосредоточься на работе с внештатной агентурой. Только действуйте скрытно, не надо сообщать всему городу, что мы что-то затеваем. Копайте под связников из леса. Ищите людей, к которым они приходят. Присмотритесь к местным активистам и добровольцам из истребительных отрядов. Если среди них нет лазутчиков из леса, то я ни единого дня не служил в СМЕРШе.

Патрулей на улицах прибавилось. Бойцы теперь ходили по трое. Были усилены стационарные посты у комендатуры и на подстанции. Солдаты под руководством угрюмого старшего лейтенанта Осипчука укрепляли позиции вокруг казармы, ставили забор, таскали мешки с песком для пулеметных гнезд. Что не давало им сделать все это раньше?

Осипчук рычал в повелительном наклонении:

– Всем работать! Даешь коммунистический субботник! Если еще раз обнаружу, что кто-то сбегал в самоволку, пусть даже за куревом – сгною на губе!

Часовые на входе потребовали документы. Алексей показал, дал пощупать и усмехнулся. Отчаянные времена требуют чрезвычайных мер.

Лейтенант Савицкая, одетая по полной форме, строчила на машинке. Рядом на гвоздике висели автомат ППШ и сумочка из крокодиловой кожи, набитая дамским барахлом. Явно Глазьев презентовал из трофейного добра. Потрясающий набор.

Алексей досадливо поморщился. Враги нас грабили, теперь мы их? Это еще цветочки. Он насмотрелся в Германии и польской Силезии. Целые литерные составы, груженные мебелью, машинами, одеждой, ценными вещами, шли на восток, в Союз. Советские генералы вывозили добро, чтобы наполнить ими свои столичные квартиры и подмосковные дачи. Еще вчера они личным примером вдохновляли солдат, а теперь!.. Органы НКВД закрывали на это глаза. Составы-призраки по приказу свыше даже не осматривались. Все об этом знали, но делали вид, что ничего подобного нет. А в Союзе за каждую гнилую картофелину, похищенную с поля, давали непомерные сроки.

– Здравия желаю, товарищ капитан, – сказала женщина.

– И вам не чахнуть, Ирина Владимировна, – ответил Алексей. – Хорошо выглядите. Что у нас с комендантом?