Александр Шувалов - Шут специального назначения

В аккурат напротив того самого кафе, на правом берегу вышеупомянутой Железницы, находится достаточно не пафосный даже по тамошним меркам ресторан «POD LOZOM». Чуть больше десятка столов всего, в зале и на свежем воздухе под обвитым виноградом навесом. Отсюда, подозреваю, и название.

Он ненадолго притормозил у входа. Здоровенный, стриженный по моде романтических девяностых, средних лет мужик, явно только что с пляжа. Пробежался взглядом по углам – не аншлаг, однако, потому как для обеда поздновато, а для ужина еще рано. Подошел к столику у стены, кстати, занятому. Бросил сумку на скамейку и присел не напротив, а рядом с медитирующим за кружкой пива и блюдечком с фисташками посетителем.

– Не помешал? – поинтересовался гость незваный с некоторым опозданием, зато по-русски.

– Вон там, – тоже по-русски ответил тот, простоватый с виду мужик лет шестидесяти пяти. Худощавый, жилистый, в меру загорелый. – Совершенно свободная плацкарта, – и указал на столик неподалеку. – Туда и двигай.

– А поболтать? – взмолился нарушитель личного пространства. – А то, понимаешь…

– Тоскливо и одиноко? – хозяин столика отпил пива из кружки.

– Ага, – охотно согласился тоскующий. – Не то слово.

– На сердце типа тяжесть и холодно в груди?

– В точку.

– Так вали в Питер к Эрмитажу, хрен ли сюда приперся?

– Фи. – Некто, известный узким кругам как Саня, вытер перекинутым через толстенную шею полотенцем пот с физиономии цвета нижней части российского триколора. – Как грубо и ни разу не интеллигентно. Мне вдруг показалось, что вы, Борис Аркадьевич, совсем не рады встретить на чужбине соотечественника. С чего бы?

Борис Аркадьевич усмехнулся и поднял руку, подзывая официанта.

– Проголодался, земляк?

– Что-то не очень, – признался земляк. – Слишком жарко. Но ежели холодного пива выпью, то и аппетит проснется. Какое посоветуете?

– «Никшичко».

– Местное?

– Угу, – кивнул хозяин столика. – Лучше бутылочное.

– Хорошо, только помогите объясниться с официантом, а то у меня с языками как-то не очень.

– А ты говори по-русски, поймут.

– И точно. – Саня налил себе пива и тут же отпил ровно половину кружки. – Очень даже ничего. Здесь курят?

– Бери пепельницу, – собеседник поневоле кивнул в сторону тумбочки, на которой прямо под плакатиком с изображением перечеркнутой сигареты стояла целая стопка керамических и стеклянных пепельниц, – и вперед.

– Ну, что, – приезжий допил пиво, заказал еще и с удовольствием закурил, – давайте, уважаемый Борис Аркадьевич, знакомиться. Я…

– Засранец ты, – прозвучало с некоторым надрывом в ответ. – Ну почему бы вам всем взять и не оставить меня в покое? Некрасиво получается, не по понятиям.

– В смысле?

– С конторой у меня давно все ровно. В смысле, развод и девичья фамилия. И договор: я веду себя прилично, а она обо мне навсегда забывает. Так какого, позволь узнать, черта?..

– Да-да, конечно, – молвил гость незваный, провожая изумленным взглядом парочку проходящих мимо юных аборигенок, – целиком с вами согласен.

Низенькая, где-то полтора центнера весом, одна. В ярко-желтой блузке, фиолетовых «велосипедках», туфлях со стразами и на высоченных шпильках. Баскетбольного роста вторая, с невероятной красоты длиннющими ногами от коренных зубов. В джинсовой мини-мини-юбке, светлом топике и зимних сапогах на меху. По-южному громко о чем-то своем щебеча, стреляя глазками на триста шестьдесят градусов, проследовали мимо, завернули за угол и пропали из виду [38].

– Так о чем мы? – заглянул он в кружку и с огорчением убедился в том, что она пустая.

– О том, засранец, – не стал церемониться собеседник, – что я никого в гости не ждал, – вздохнул. – А тут ты такой.

– То есть вас о моем приезде предупредили?

– Угу, – допил пиво и отставил кружку в сторону. – И даже фото твое скинули.

– Что же вы тогда такой неласковый?

– Ладно, как там тебя, Котов Александр?..

– Можно просто Котов или Саня. Кстати, коль пошел серьезный разговор, давай-ка еще по пивку?

– Для конспирации? – усмехнулся Борис, который Аркадьевич. – А что, хорошая мысль. Только тогда еще и пожевать чего-нибудь закажем. Вдруг это у нас надолго.

– Принимается, – не стал спорить Котов. – Как насчет чего-нибудь такого? – и шевельнул пальцами в сторону столика у входа, где двое шкафообразных субъекта, явные соотечественники, растворяли в пиве содержимое громадного блюда: пары ракообразных с крупными клешнями и мордами серийных нарушителей правопорядка в окружении овощей и жареной рыбешки.