Александр Шувалов - Шут специального назначения

Оказавшийся в затруднительной ситуации самурай делает шаг вперед. А я, пожалуй, обойдусь без резких движений. Начну-ка лучше прямо завтра со сбора информации, точнее, с выяснения того, где же ее начинать собирать. Аккуратненько, тихонько, постепенно, так сказать, шаг за шагом. И заодно в ускоренном порядке буду умнеть. Иначе трудно будет понять, в какое такое дерьмо мы влипли и как из него выбираться.

Потом вдруг захотелось спать, но не сложилось. Потому что все никак не давала покоя одна мысль. Стучалась в виске скворчонком, долбилась в черепе дятлом, орала дурноматом, как стая голодных чаек. Почему, скажите бога ради, ни тезка, ни кто другой не сочли нужным спросить, а потом слегка попинать меня ногами, заглянуть в глаза и снова спросить, где коробочка, урод? Та самая, старенькая, потертая на сгибах, зеленого когда-то цвета. Из-под конфет «Белочка».

– И как тебе «бабушка»?

– Вкусно. – Саня вытер салфеткой губы, глотнул пива. – Но жутковато.

– Не понял.

– Ты ее лопаешь, а она на тебя смотрит, – пояснил Котов. – Как бандеровец на «Газпром».

– Это как?

– Это без симпатии, зато с надеждой.

– Изволишь выражаться аллегориями? – усмехнулся Борис. Они с Котовым уже минут двадцать как обнюхались и перешли на «ты». А заодно определились в отношениях. То есть никто никого не посылает куда подальше словесно и не проверяет крепость черепа собеседника с помощью все той же бабушки. Но и душу особо не раскрывает. Так сказать, учтивость и настороженность.

– Так мы же в Черногории, – улыбнулся Саня. – Обстановка, так сказать, располагает… – тут его перебили.

– Ааааа, – раздалось от столика у входа. Громко и, скажем откровенно, паскудно заорали вдруг двое тех самых щедро одаренных физически соотечественников. Хотя сами были искренне уверены, что они так поют. Чуть слышно и с душой и надрывом: – Фицерыыыы!!!! Афицеры!!!

До боли привычная картина: ребята как следует поели, хлопнули пивка, а потом решили немного разбавить его чем-нибудь покрепче. «Дуня» [43]– штука коварная. Градусов в ней случается больше шестидесяти, а пьется легко. Зато способна шарахнуть по мозгам не слабее того же Тайсона. В воздухе отчетливо запахло Родиной и хорошей такой дракой персон на десять.

– Ну вот, – вздохнул Котов, – сейчас пошумят еще немного и примутся столы переворачивать да морды бить, – снял с носа солнечные очки, сложил и упаковал в чехол. – А давай не будем убегать? Что-то мне здесь понравилось.

– Расслабься, – махнул рукой Борис. – Прямо сейчас все и рассосется. Давай-ка еще по пиву.

– Как скажешь, – от выпивки Саня с детства не отказывался, – только…

Никакого «только» не случилось. Те ухари только и успели допеться до «ребяты-закаты», как… Как все, собственно, и закончилось и опять стало мило и в меру тихо.

Стражей порядка было всего двое. Подкатили на скромной сине-белой машине с надписью POLICIJA по бортам. Подошли и замерли у столика с певцами. В темно-синих брюках и голубых с короткими рукавами форменных рубашках, при оружии. Впрочем, до полицейского произвола дело не дошло. Певцы как-то сразу смолкли и даже застеснялись. Дело в том, что по сравнению с первым из служителей закона оба разошедшихся, как слепые по бане, россиянина вдруг перестали казаться такими уж высокими [44]. А при взгляде на второго вдруг выяснилось, что оба наши соотечественника не только ростом не вышли, но и каши в детстве мало ели. И в спортзал в юности не заглядывали.

Мгновенно, как по волшебству, протрезвевшие «руссо туристо» оплатили, не забыв о чаевых, счет и интеллигентно двинулись к выходу.

– Да уж, – покачал головой Котов. – Строго тут у вас.

– Ничего подобного, – прозвучало в ответ. – Просто не надо мешать людям отдыхать.

Отдых, чтобы вы знали, для черногорцев – святое. И доля шутки юмора в тех самых широко растиражированных заповедях – только доля. Придерживаются же их местные гораздо строже, нежели когда-то строители коммунизма своего кодекса. То есть отдыхают постоянно, ни на что не отвлекаясь, с чувством и толком, без пошлого шума и разбивания морд. А вот строить и вообще что-то делать категорически не желают.

И ежели кто из соотечественников вдруг заведет рассказ о том, как пытался замутить в этой Монтенегре совместный с аборигенами бизнес, добрый мой совет: прямо сразу отойди от рассказчика, чисто конкретно, метров на десять. Потому что история будет грустной, а сам сказитель очень скоро не по-детски заведется, начнет плеваться, выражаться не по Далю и вообще сделается социально опасен. Кстати, многое из того, что вы услышите, – чистая правда.