Александр Шувалов - Шут специального назначения

– Ловко ты нас подсек, – отставил я тару и с разрешения Толи угостился сигареткой. – Мои поздравления.

– Да ладно тебе, – отмахнулся тот. – Не о том говорим.

– А о чем надо? – вступил в беседу Генка.

– Да о том, друзья, что нас ждут конкретные дела, – воскликнул тезка. – С вполне конкретными гонорарами.

– В десятки миллионов евро? – ехидно спросил я. – Счастье-то какое!

– Я говорил о конкретных гонорарах, – отрезал Толя, – и реальных. А сказки деткам на ночь читать будете.

– До этого еще дожить надо, – подал голос Генка.

– Так живите, кто не дает. – Толя допил кофе и поставил чашку на пол. – Сделаете ЭТО дело и свободны как ветер над шашлычной. До СЛЕДУЮЩЕГО, ежели пожелаете, мероприятия. Как вам такое?

– Звучит заманчиво. – Бывший одноклассник бросил на меня взгляд и почесал нос. Потом вторично, посчитав, видимо, что я с первого раза не понял. В третий раз орган обоняния тревожить не стал, потому что я мигнул. – А на деле – посмотрим.

– Золотые слова! – восхитился наш новый общий друг и благодетель. Встал и с наслаждением потянулся. – Вперед к подвигам, джентльмены!

Уже знакомый шкаф дождался, пока я обуюсь, потом ласково меня обнял и отконвоировал к выбитой гостями двери, где меня поджидал высокий худощавый парень. Тот подцепил меня пальцем за ремень сзади. Слегка приподнял, встряхнул и поставил на пол.

– Пошли, малыш, – сказал ласково.

Мы выстроились в походный порядок: мент, то есть полицай в форме, дальше мы с этим организмом. И двинулись вниз по лестнице. Точнее, просто двинулись эти двое, а я успевал и ногами передвигать, и считать про себя: «Вендиспансер один, вендиспансер два…»

На счет «… двенадцать» все и началось. Сверху послышались шум, гам, треск и писк. Это Генка, согласно ранее разработанному плану, принялся размахивать конечностями. На его нейтрализацию у охраны по-любому должно уйти несколько секунд. Не потому, что все китаисты в совершенстве владеют ушу, кунфу и чем-то там еще. Серьезные люди на такую ерунду время не тратят. Но Гена – мужик крупный и не слишком хилый, что бы там об ученых ни говорили. Работать против него жестко, уверен, не разрешено, а мягко не сразу получится. Поэтому, чтобы его без серьезных травм нейтрализовать, понадобится от семи до десяти секунд. Очень для меня не лишних.

Мент, то есть полицай, даже не успел толком среагировать. Получил от меня пинок в спину и улетел вниз по ступенькам. Охранник дернулся на шум и на короткое время ослабил персональное ко мне внимание. Я от души ударил его туда, куда в боксе бить запрещено, то есть в район между коленом и пупком, и рванулся вниз.

Выбежал из подъезда, проскочил мимо покуривающих служивых и под их вопли и мат вослед наладился прочь со двора в сторону дороги. Обернулся на бегу: следом за мной огромными прыжками мчался только что оскорбленный физически и морально мной персонаж. Личико его, персонально мне, при встрече ничего позитивного не сулило. Я чуть слышно пискнул и наддал, он – тоже.

Перепрыгнул через невысокую металлическую ограду и резко изменил направление. Нам, малышам, без этого нельзя. Обогнул ржавые качели и рванул к домам напротив. Выиграв тем самым несколько метров. Не стоит соревноваться с высокими и длинноногими в беге по прямой. А на виражах уже у нас появляется шанс.

Я миновал проход между домами, чудом увернулся от несущегося на скейте толстенного парня и, буквально спинным мозгом чувствуя приближение погони, проскочил между кустами и рыбкой нырнул в бетонную трубу нереально большого диаметра. Встал на четвереньки и принялся очень резво перебирать конечностями.

«Не забывай о трубе», – помнится, сказал Генка. Я и не забыл. О том, что буквально через пару метров начнутся сюрпризы из разряда неприятных: здоровенный кусок бетона внизу и через буквально метр – еще один, поменьше размером, сверху в оплетке из арматуры. То ли заводской брак, то ли черт его знает, зачем, что и почему. Мне встречи со всем этим избежать удалось, недаром некоторое время назад как следует здесь погулял. А вот моему спарринг-партнеру по забегу точно не повезло, видно, в падлу было скакать за мной на четвереньках. За что и поплатился. Сначала споткнулся, взревел от боли и тут же въехал головой в железо и бетон. Пискнул и затих. Остаток пути в потемках я преодолел по-прежнему в положении примата, зато в гордом одиночестве. Выскочил наружу, встал наконец на ноги, взбежал на пригорочек, спустился с него и оказался перед железнодорожным полотном.