Сергей Зверев - Супербоец

Он коснулся своего предплечья. Провел по коже пальцами. Нащупал едва ощутимую выпуклость. Вывернул ее резко, одновременно сжав. Руку пронзила жестокая, резкая боль. Температура на миг поднялась. Ожог обеспечен.

Влад зашипел. Боль спала и стала пульсирующей. Все, сделано! Имплантат сработал…

Последнее изобретение в сфере биоинженерии. Поговаривают, что имплантат стал результатом многолетнего исследования инопланетных артефактов, полученных у контактеров. Влад не ведал, чушь это или правда. Но знал, что ему имплантировали едва заметное зернышко. При активизации оно дает один-единственный кодированный радиосигнал, после чего приходит в негодность.

Идеально скрытый маячок. Не изымешь, никаким рентгеном не обнаружишь. Хоть и действует только один раз, но этого хватило за глаза.

Сигнал ушел на настроенную специально под него радиостанцию. И группа захвата пришла в движение.

С самого начала план операции был таков. Влад выявляет Ангела. Группа захвата, таящаяся неподалеку, вросшая в землю, слившаяся с этим лесом, проводит вылазку. Цель – захват объекта, вызволение агента, отход.

Влад сидел, прикрыв глаза. Через восемь минут бойцы «Пирамиды» начнут захват. Учитывая особенности объекта, держались они от него на расстоянии, тщательно маскируясь.

Восемь минут. Еще минут семь-восемь на зачистку. Для Влада главное – выжить эти минуты и сохранить Ангела.

Пятнадцать минут. Жалкие четверть часа, которые в суете буней пролетают незаметно, они не ценятся, сбрасываются людьми в пропасть вечности без всякого сожаления. Но теперь они сами могут стать вечностью… Или одним мигом…

Влад, не поднимаясь с места – надо беречь силы, осмотрелся. Дверь крепкая, но обычная, деревянная, высаживается одним хорошим ударом. Выводит в короткий коридор, утыкающийся в лестницу. Та ведет прямиком в многолюдные места, где отбившегося от рук «выбранного» могут горячо встретить. Смыться отсюда незаметно невозможно. Если только продолбить бетонную стену и прорыть кротовый ход. Для этого нужно повторить подвиг графа Монте-Кристо и иметь в запасе пожизненное заключение, а не жалкие минуты.

Влад осмотрел мертвого ассистента. Ничего похожего на оружие при нем не обнаружил.

Итак, каков итог? Влад – избитый. Вымотавшийся. Безоружный. Неизвестно, сколько еще инициированных убийц в пансионате и кто из них решит нагрянуть в подвал.

Впрочем, это все не так важно. События уже понеслись вразнос, и их не остановишь, как лошадь на скаку. От Влада теперь зависит немного. Самая лучшая тактика – ждать. И надеяться, что хозяева пансионата не припрутся поглазеть на процесс апгрэйда.

Но приготовиться все-таки следовало… Влад с трудом поднялся на ноги. Он покачивался. Отодвинул небрежно ногой крутящийся стул, направился к тяжелой деревянной табуретке. Ударом ладони отделил от нее ножку. Подбросил в руке. На худой конец тоже оружие. Булыжник – оружие пролетариата. Табуретка – люмпена.

Ну что, готов к труду и обороне… Не так чтобы полностью, но в какой-то мере готов. Дай бог, чтобы его приготовления оказались напрасными.

И тут обостренным слухом услышал шаги в коридоре. Один человек. Ну вот, этот самый неучтенный фактор. Влад занял исходную позицию и стал ждать – ничего другого не оставалось.

Повернулась дверная ручка. Дверь осторожно отворилась.

На пороге стоял профессор Загребенский, ошарашенно озирая разгром в лаборатории.

Владу меньше всего хотелось выяснять, что думает уважаемый профессор по этому поводу. Он ткнул Загребенского ножкой от табуретки в солнечное сплетение. Профессор согнулся с такой готовностью, что стало сразу ясно – это далеко не терминатор. До апгрэйдированных ему далеко.

В последний момент Влад попридержал удар, так что профессор приземлился на пол без особого ущерба для здоровья. Пришел он в себя при содействии Влада и воды из графина.

– Тебе здесь чего надо? – взяв профессора за шею, угрожающе прошептал Влад.

– Я, – глаза у профессора были безумно испуганные. – Я… Я хотел посмотреть на процесс.

– Кого еще сюда принесет шальным ветром смотреть на процесс?

– Никого, – тоже шепотом ответил Загребенский. Он небеспочвенно полагал, что если решит осквернить подвальную тишину криком, его очень быстро отправят обратно на пол, с которого он сам, может, не поднимется больше никогда. – Могу только я во время процесса.

Он оторопело смотрел на поверженных Альберта и прим-ассистентшу: