Александр Аввакумов - Выстрел в спину

Раздалась длинная автоматная очередь. Пули прошли где-то рядом с ним, срубая ветки и калеча молоденькие деревца. Гатцук глубоко вздохнул и сделал рывок в сторону ближайших кустов. Он успел добежать до кустов, когда новая автоматная очередь, словно швейная машина, застучала у него за спиной. Он вовремя рухнул на землю, раздирая о ветви кожу лица и ткань гимнастерки. Обернувшись назад, он увидел, как на поляне появились немецкие автоматчики. Эти серые фигуры солдат, искривляясь в утреннем тумане, двигались в его сторону, держа наизготовку свое оружие. С каждой минутой в лесу становилось все светлее и светлее. На поляну выехал бронетранспортер. Гатцук закрыл голову руками и вжался в землю, затаив дыхание.

«Пронесло, – подумал он. – Похоже, не заметили».

Что-то твердое уперлось ему в голову, а затем последовал сильный удар. Перед глазами поплыли радужные круги, и он потерял сознание.

***

Гатцук очнулся от сильной боли, которая пронизывала каждую клеточку его тела. Он открыл глаза и невольно зажмурился от яркого солнца, которое било в его лицо, словно стараясь убедить его во всех прелестях жизни. Гатцук долго не мог понять, где он и что с ним произошло. Сильно болела окровавленная голова. Он повернул голову и моментально все понял. Он лежал около бронетранспортера, на борту, которого белел белый крест в черном обрамлении.

«Неужели я в плену? – удивленно подумал он. – Руки связаны, значит – плен!»

Мимо него, громко разговаривая, прошли два немецких солдата в серо-зеленых кителях. Один из солдат остановился около него и помочился. Гатцук старался увернуться от струи, вызывая еще больше смеха у солдат и эсесовцев.

– Сволочи! Суки! – закричал он. – Если бы не связанные руки, то я бы вам показал. Суки драные!

Вокруг солдат собралась толпа полицаев, которая смеялась, тыкая в него своими пальцами.

– Что, напоили тебя немцы морсом! – произнес один из полицаев. – Еще хочешь?

Полицай засмеялся и что-то сказал своему напарнику, который громко засмеялся.

– Гады! Сволочи! Все равно вам всем конец!– с чувством отвращения к врагу, громко произнес Гатцук, чем вызвал очередной приступ смеха у немцев и полицаев.

На дороге показалась черная легковая машина, которая осторожно въехала на поляну. К автомобилю подбежал офицер и вытянувшись в «струнку», что-то стал докладывать белокурому офицеру, одетому в черный китель. У офицера было бледное лицо, которое на фоне мундира, невольно приковывало к нему взгляд. Его левая рука была на перевязи. Он иногда морщил свой лоб, видимо от приступов пульсирующей боли. Выслушав доклад, офицер направился в сторону Гатцука. Рядом с ним шагала красивая, одетая в такой же черный мундир, женщина.

– Жить хочешь? – сразу спросил он красноармейца на чистом русском языке.

Женщина поморщила свое лицо, то ли от запаха мочи, исходившего от русского пленного, то ли от его внешнего вида. Гатцук и сам все понимал, как жалко он сейчас выглядел перед этими людьми, одетыми в черную форму.

– А кто не хочет, – ответил боец и его разбитое в кровь лицо, искривила улыбка. – Любой человек хочет жить, господин….

– Будешь жить при условии, что ты мне сейчас все расскажешь о группе Никитина, где они, сколько их осталось и где спрятаны ценности. Думаю, что это стоит твоей жизни.

Чувство обиды вновь вспыхнуло где-то внутри Гатцука. С другой стороны, он был удивлен, что этот немец в черном мундире спросил его именно о группе Никитина, ведь все сведения о ней были секретными.

«Для чего я ушел? – мысленно спросил он себя. – Наверное, для того чтобы выжить в этой войне. Сейчас передо мной стоит выбор – жить мне или нет. Судя по лицу этого эсесовца, он шутить, не намерен».

– Ну? – произнес немец. – Я жду.

Гатцук еще раз взглянул на офицера. Тот смотрел на него, не отводя глаз. Взгляд его холодных серых глаз был таким жестким, что ему вдруг захотелось стать маленьким, вроде муравья и скрыться в высокой густой траве.

– Вы ошиблись, господин офицер. Я не знаю никакого Никитина.

Офицер улыбнулся и посмотрел на женщину, которая с интересом прислушивалась к их разговору. В какой-то момент гауптштурмфюрер СС поймал себя на мысли, что она хорошо владеет русским языком.

– Расстрелять, – устало произнес Вагнер и направился обратно к машине. – Пусть он показывает свой героизм не мне, а Богу.

Женщина не удивилась решению офицера и, развернувшись, направилась вслед за ним. Несмотря на то, что слово расстрелять было произнесено на немецком языке, Гатцук моментально понял, что оно означает.