Александр Аввакумов - Пион не выходит на связь

Он с силой надавил лезвием заточки на шею. Александр почувствовал, как из раны по шее потекла кровь. За всем этим зрелищем наблюдали два десятка глаз. Всем было интересно, чем это закончится. Тарасов окинул взглядом сокамерников, все молчали, а на лицах двух воров он заметил улыбки. Неожиданно глаза вора расширились от боли, это Тарасов схватил его небольшую руку в свой кулак и с силой сжал в руке. Заточка со звоном упала на бетонный пол.

– Отпусти, сука! – прохрипел вор. – Порежу!

Но Тарасов с еще большей силой сдавил руку вора. С коек поднялись два дружка вора и, переваливаясь, словно два медведя, двинулись в его сторону. Один из них выхватил заточку и попытался ударить в живот Тарасова. Александр подставил под этот удар своего «пленника». Удар пришелся в печень вора. Он закричал нечеловеческим голосом и, схватившись за раненый бок, повалился на пол. Нападавший человек явно не ожидал подобного развития событий. Он на какой-то миг растерялся, и этого оказалось достаточно для того, чтобы Тарасов нанес ему удар в лицо. Он отлетел в сторону параши и растянулся там. Третий попятился назад. В глазах его был страх. Однако это не спасло его от сильного удара Александра. Вор отлетел в сторону и с силой ударился о стенку. Он выплюнул из окровавленного рта несколько зубов и, заскулив, словно побитая собака, забился в угол камеры.

Металлическая дверь в камеру с грохотом отворилась, и в помещение ворвались несколько охранников, вооруженных винтовками. Один из них с силой ударил Тарасова по голове прикладом. Александр закачался и под ударами прикладов и сапог свалился на пол. Двое конвойных подхватили его бесчувственное тело под руки и волоком вытащили его из камеры. Вслед за ним из камеры вынесли раненого в бок вора.

Тарасов пришел в сознание от холода, который проникал в каждую клетку его избитого тела. Он попытался оторвать голову от пола и с нескрываемым испугом понял, что он этого сделать не может.

«Все, Саша, – подумал он, – видимо, конвой так тебя отделал, что сломал шею. Сейчас тебя парализует, а к утру, ты просто умрешь в этом холодильнике».

Однако паника продолжалась недолго, вскоре он понял, что не может повернуть голову оттого, что у него примерзли волосы к бетонному полу. Он просунул руку под голову и через несколько минут освободил волосы ото льда. Чтобы не замерзнуть, он поднялся на ноги и сделал несколько шагов, едва не разбив в темноте лицо о стенку.

«Итак, четыре шага вдоль и три в ширину, – быстро сосчитал он размеры карцера. – Судя по всему, в соседнем карцере должен был находиться Проценко. Сейчас нужно будет сделать что-то для того, чтобы он обратил на него свое внимание, а затем и вспомнил его при встрече. На все, про все, у него двое суток».

Он попытался угадать, сколько времени он провел здесь, валяясь на бетонном полу, но из-за окружавшей его темноты сделать это не смог. Он подошел к металлической двери и ударил по ней кулаком. Дверь загудела, словно колокол, оглушив его. Время шло, а к двери никто не подходил.

– Эй! Кто-нибудь меня слышит? – громко закричал он. – Конвой!

– Не шуми, мужик, а то нарвешься, – услышал он чей-то голос из-за соседней двери.

– Кто ты? Откуда? – поинтересовался у него Александр.

– Неважно, откуда я. Важно, чтобы ты не пытался здесь качать свои права. Здесь нет прав. Просто тебя так отделают, что к утру точно сдохнешь, как собака.

– Откуда ты это знаешь? Ты давно здесь?

– Я здесь уже не первый день и все это слышал и видел. Вчера вечером сам выносил «дубака» из твоей камеры. Он тоже много возникал до тех пор, пока его не успокоили.

Голос замолчал. По коридору гулко раздались шаги приближающегося конвоира. Тарасов затих и прижался спиной к промерзшей стене карцера.

***

Утром следующего дня при уборке карцера Тарасов увидел Проценко. Время внесло коррективы в его внешность, Александр не сразу признал в нем того человека, за которым он так долго охотился в Казани. Он хотел переброситься с ним парой слов, но конвоир не позволил ему этого сделать. Заметил и узнал ли Проценко его, он однозначно сказать не мог. Они снова всю ночь проговорили между собой, но за все это время тот больше ни разу не поинтересовался у него, откуда он родом. Из этого Тарасов сделал вывод, что Проценко, по всей вероятности, все же признал в нем своего знакомого по городу Казань.

– Ты за что здесь, Тарасов? – поинтересовался он.

– Я – мирный человек, и мне очень хочется жить, – уклончиво ответил Александр. – У меня семья, и она мне намного дороже того, что коммунисты называют словом Родина. А ты за что? Наверняка, тоже 158 статья?