Александр Аввакумов - Конец Пиона

– Это привез капитан Дронов. Он попросил извинения, что не смог навестить тебя в госпитале. Он сейчас в Москве, но к концу недели обещал вернуться.

Их разговор прервал обход врача. Пообещав навестить его через день, жена ушла домой.

Дронов приехал к Александру через три дня. Он сел на табурет и, достав из кармана большой оранжевый апельсин, положил на тумбочку.

– Это тебе, Саша. Как ты себя чувствуешь?

– Заметно лучше, чем несколько дней назад.

– Начну с хорошей новости: тебе присвоено звание лейтенанта государственной безопасности, и тебя наградили Орденом Красной Звезды. В приказе так и написано: за проявленное мужество в борьбе с немецкими диверсантами и шпионами…

– Спасибо, товарищ капитан.

– Теперь о делах. Мы так и не задержали лейтенанта Хейга. Его судьба нам пока неизвестна.

– Я в него стрелял, только не знаю, попал или нет.

– Мы этого тоже не знаем. Не знаем и того, сумел ли он передать немцам о том, что ты работаешь на нас.

– Это вы к чему, товарищ капитан?

– А к тому, что руководством наркомата принято окончательное решение в отношении тебя. Ты выведен из этой операции. Что ты так на меня смотришь, Саша? Не понял, что ли? Это говорит о том, что ты больше не вернешься к немцам. Будешь работать здесь или в другом месте, где руководство решит использовать твои навыки. Теперь понял?

– Сейчас понял. Выходит, мы больше не увидимся, товарищ капитан?

– Почему не увидимся? Вот закончится война, тогда и увидимся. Так что, поправляйся, Тарасов. Удачи тебе.

Он встал и, пожав руку Александру, вышел из палаты.

***

Пион успешно перешел линию фронта у Курска. Он вышел на проселочную дорогу и направился в сторону ближайшего населенного пункта.

– Хальт! – раздалось из-за кустов.

Он медленно поднял руки и повернулся в сторону окрика. Из кустов вышел солдат в пятнистом маскировочном халате и направил в его сторону автомат.

– Не стреляйте, я свой! – произнес Пион на ломаном немецком языке. – Отведите меня к вашему офицеру.

Солдат стволом автомата потребовал у него, чтобы он снял ремень, на котором висела кобура с пистолетом. Пион медленно расстегнул ремень и бросил его к ногам немца.

– Ганс, ты слышишь меня? – обратился солдат к своему товарищу, который скрывался в кустах.

Из кустов вышел второй немецкий солдат, на котором был надет такой же маскировочный халат.

– Свяжись с фельдфебелем и передай ему, что у нас русский перебежчик.

Солдат снова исчез за кустом. Пион хотел опустить руки, но солдат передернул затвор и что-то прокричал ему, по всей вероятности, предупредив его, что будет стрелять, если он опустит руки. Пион стоял с поднятыми руками, чувствуя, что они начинают понемногу затекать. В плечах появилась боль, которая с каждой минутой становилась все сильнее и сильнее. Наконец, из кустов появился солдат, за которым шел худой высокий немец.

– Господин офицер, – начал говорить Пион, путая немецкие и русские слова. – Я из Абвера, и мне нужно, чтобы вы доложили своему начальнику о моем переходе линии фронта.

Фельдфебель что-то сказал солдату и, повернувшись, направился в обратную сторону.

– Шнель! – скомандовал немец и больно толкнул Пиона стволом автомата в спину.

Пион вновь хотел опустить затекшие руки, но солдат не позволил ему этого сделать. Они вошли в деревню, а вернее в то, что осталось от нее. По команде солдата они остановились около полуразрушенного крестьянского дома. Немец открыл дверь и толкнул Пиона в спину.

***

Полковник Шенгарт ехал в автомобиле. Ему что-то нездоровилось. Он то и дело доставал из кармана шинели носовой платок и прикладывал его к покрытому испариной лбу. Совещание, которое проводил командующий армией, буквально выбило его из равновесия. После Сталинградских событий, повлекших пленение группировки немецкой армии, отношение командования вермахта к Абверу стало явно негативным. Все, что копилось десятками лет, было вылито в этот вечер на голову полковника, словно он руководил армейской разведкой, а не адмирал Канарис.

– Полковник Шенгарт! – устало обратился к нему командующий армией. – Что вы можете сказать о дальнейших планах противника? Может, у вас есть какие-то предположения?

Данный вопрос застал полковника врасплох. Он попытался что-то сказать, но командующий армией вдруг резко оборвал его доклад. Это было так неожиданно, что он растерялся.

– Ваши люди плохо работают, полковник, – словно подводя черту под чем-то весьма серьезным, произнес тот и жестом руки приказал ему сесть на место.