Александр Тамоников - Жаль, не добили

Повалился на землю комвзвода Невзлин. Он так и лежал, застывший в свирепом крике, сжимая рукоятку пистолета.

Те, кто выжил, залегли метрах в десяти от каменного вала. Критическое положение снова спас пулеметчик. Он открыл ураганный огонь по гребню вала. Наконец-то подоспел второй, разложил рядом с товарищем свое хозяйство, ударил длинными очередями. Огонь боевиков затихал, становился беспорядочным. Они тоже несли потери. Шквал свинца прижал их к камням.

В это время на выручку товарищам подоспел третий взвод, резервный. Красноармейцы, взбешенные гибелью сослуживцев, выбегали с тропы, устремлялись в атаку. Остался еще порох в пороховницах!

Дикий рев из луженых глоток перекрыл грохот пальбы. Солдаты мчались вперед, и удержать не могли никакие пули. Одни падали, другие спотыкались, перепрыгивали через мертвых. Поднялись бойцы, лежавшие под носом у противника, их набралось не меньше десятка.

Человеческая масса захлестнула вражеское укрепление. Люди бросали огнестрельное оружие, бессмысленное в этой рукопашной сече, вцеплялись друг другу в глотки, выхватывали ножи, кромсали все, что могли достать. Немецкая форма на некоторых бандитах лишь разжигала ярость красноармейцев. Завертелась безжалостная и бессмысленная мясорубка. Исход схватки был предрешен. Бандеровцам приходилось драться. Им все равно не дали бы уйти.

Какая-то сила выкинула Алексея из укрытия. Он прыжками домчался до завала, оттолкнул зазевавшегося Газаряна, полоснул по обезумевшему бандиту, который бросился на него с камнем. Полетели клочья ветшающего мундира. Этот бледный тип очень напоминал покойника, вот и стал им.

Мясорубка останавливалась. Красноармейцы, впавшие в безумство, добивали ножами и камнями последнюю нечисть на этом участке.

Хромал капитан Збруев, подвернувший ногу. С головы его сочилась кровь.

– Пушечное ранение в голову, товарищ капитан? – пошутил какой-то смельчак.

Збруев, похоже, хорошо саданулся обо что-то виском, да еще и контузию схлопотал. Глаза его неестественно поблескивали.

– Бойцы, вперед! – прохрипел он. – Нельзя останавливаться! Дожмем этих гадов!

Идея была хороша, но силы таяли. Убитыми и ранеными полегло не меньше трети личного состава. С боеприпасами тоже особо не разгуляешься.

«Третью баррикаду нам не одолеть», – уныло подумал Алексей, машинально озирая бойцов.

Свои, по счастью, все были живы. Мелькал Газарян с какой-то придурковатой физиономией. Греков уже подсох после купания, напоминал сморщенного голодающего поросенка. Сутулился Тамбовцев, бледнел и надрывно кашлял. Он весь был засыпан каменной пылью.

Потом снова начался полоумный бред. Останавливать наступление было смерти подобно.

Срывался на фальцет выживший взводный Головаш:

– Снайперы, на исходную! Наблюдать за вершинами скал! Пулеметные расчеты, прикрывать продвижение, поддерживать огнем!

Сделать это в узком пространстве было проблематично, но такая мелочь никого не волновала. Людей гнала в бой ярость, жажда поквитаться. В таком состоянии уже не думаешь, что могут убить. Бойцы рвались через скалы, стреляя во все щели.

Алексей оказался в первых рядах, слышал, как Тамбовцев дышит в затылок.

– Быстрее! – поторапливал Збруев. – Еще быстрее!

Все же бандеровцы подловили их!

Нагромождения скал становились какими-то сумбурными, пропадали монолитность и сплошные стены, появлялись какие-то щели, пещеры, спуски с террасами. На них и засели пулеметчики, которых солдаты, конечно же, не заметили. Они открыли бешеный огонь сверху вниз, в первую очередь по своим «коллегам».

Пулеметные расчеты наступающих были подавлены. Кто-то бросился перехватить РПД из ослабших рук и тоже повалился замертво. Тропу и всех, кто на ней находился, крошил свинец.

Наличие фаустпатронов у бандеровцев оказалось дополнительным сюрпризом. Заряды взрывались в гуще солдат, отламывали от скал массивные пласты. Дым и пыль висели в воздухе, мешали прицеливаться.

Самые благоразумные солдаты бросились обратно. Им удалось выйти из-под обстрела. Остальные попали в огненную западню. Впереди и сзади взрывались гранаты. Выжившие бойцы пытались вести ответный огонь, но каменная пыль мешала им прицеливаться. Они не видели мишеней и били наобум. В кого-то попадали. Посыпалась крошка, и на головы солдатам сверзился бородатый бандит с раскроенным черепом.

В первые мгновения этого безумия Алексей прижался к стене, ощутил пустоту и втиснулся боком в узкую щель. Поэтому взрыв, прогремевший неподалеку, вызвал в нем преимущественно моральные страдания. Он как-то ухитрялся поднимать автомат, стрелять по вспышкам.