Кирилл Казанцев - Последняя обойма

остальное мне хотелось его убить. Я чувствовал себя так, как, должно быть, чувствует себя отбитый до прозрачности кусок

мяса на разделочной доске. Осталось только посолить, поперчить и бросить на раскаленную сковороду.

Я лежал на полу кабинета, и вставать мне не хотелось. Наверное, потому, чтобы не падать снова. Я рассматривал

линолеум, потом перевел взгляд левее и тщательно оглядел забрызганный грязью мужской ботинок примерно сорок второго

размера. Грязь выглядела свежей, и я сделал заключение, что на улице по-прежнему мерзкая погода. Тем более не было

причин вставать с пола.

Потом я немного запоздало сообразил, что в кабинете гораздо светлее, чем в тот момент, когда мной играли в футбол

приятели Козлова. Участвовал ли он сам в этом мероприятии - сказать трудно. Я еще не научился распознавать его

характерную манеру пинать в поясницу.

То ли наступил день, то ли зажгли верхний свет. Повернуться и увидеть, что же из двух вариантов имело место, было

лень.

Тут у меня неожиданно включился слух. Я как-то и забыл про него. Лежал себе в полной тишине. И так мне было хорошо.

Пока я не услышал до отвращения знакомый козловский голос:

- ...ты разоряешься? Как будто что-то страшное случилось? - недоумевал он.

- Нет, ничего не случилось, - ответил Гарик, и по его тону я понял, что мой знакомый еле сдерживается. Гарик редко

выходил из себя, однако сейчас, похоже, к этому шло. Интересно, что такое учудил Козлов, что разбудил в Гарике зверя?

- Даже если забыть, что это мой хороший знакомый, - сказал Гарик. - Даже если забыть, что я просил тебя сдерживать

свои дурацкие инициативы... Все равно это не слишком мне нравится - привозить свидетеля ночью в Управление и бить его

до потери сознания. Это не нравится мне, и это никому не понравится.

- А что это вдруг мои инициативы - дурацкие? - обиженно спросил Козлов и засопел. - А твои - не дурацкие? Что я сделал

неправильно? Я узнал, что твой друган смотался от наших ребят, скинул слежку с хвоста... Я велел подождать его у подъезда

и привезти сюда. Он пришел в третьем часу ночи, поэтому и оказался здесь так поздно. Скажи ему, что меньше шляться по

ночам надо.

- А ты, значит, сидел тут и ждал его до трех ночи? - спросил Гарик. - С каких пор ты стал задерживаться на работе после

шести вечера? Раньше за тобой такого не замечалось.

- Это наказуемо?

- Избивать свидетеля - наказуемо. Нарушать распоряжения старшего по званию - наказуемо. За Шумовым решили пустить

слежку, но никто не говорил, что его надо так обрабатывать.

- Я считаю, что он крепко завязан в деле «Европы-Инвест». Может быть, он главарь всей этой шайки.

- А я считаю, что это дурацкая идея, - устало проговорил Гарик. Ботинок сорок второго размера исчез из поля моего

зрения. Скрипнуло кресло.

- Это мое убеждение, - упрямо повторил Козлов. - Если ты не согласен, то я напишу рапорт и передам его кому следует.

- Пиши, писатель, - сказал Гарик.

- А если там узнают, что ты водишь дружбу с подозреваемым в организации преступления...

- И что дальше?

- А ничего. Представь, какие могут быть последствия.

- За избиение свидетеля тоже по головке не гладят.

- Это была самооборона. Он ударил меня. Ребята старались его удержать.

- Знаю, знаю, как твои ребята стараются... - с иронией ответил Гарик.

- Это не ребята. Это какие-то... - Слово, которым я хотел заклеймить подручных Козлова, вылетело у меня из головы.

Процесс отрыва от пола отнял у меня слишком много физических и умственных сил. Вставать и разговаривать одновременно

я не мог. Интересно, я всегда теперь буду таким идиотом? - Ну и сволочь этот твой Козлов, - прокряхтел я в сторону Гарика,

не обращая внимания на моего обидчика. А тот немного помрачнел лицом, потом выругался и выскочил из кабинета. Оно и к

лучшему.

Я доковылял до табурета, пихнул его ногой к стене и, испуская протяжные стоны, поместил свое измученное тело в

сидячее положение.

Гарик с интересом наблюдал за моими перемещениями по комнате. И молчал.

- Я там все лежал и ждал, когда же ты вспомнишь обо мне и поможешь встать, - начал я. - Но не дождался. Вы так

увлеклись беседой...

- А я подумал, что ты сам справишься, - сказал Гарик и стал массировать виски. Вид у него был не слишком веселый. И

говорил он со мной не то чтобы враждебно, но с известной долей раздражения. - Ты большой мастер самостоятельных

действий. Вот сам и выпутывайся...

- Если ты насчет вчерашнего...