Александр Тамоников - Свой с чужим лицом

– Я выгляжу как полковник-предатель? – спросил Хлебников. – Ну, знаете, товарищ Шубин!..

– Что-то есть, – сказал Глеб. – Я пытаюсь мысленно облачить вас всех в командирское обмундирование. Знаете ли, только на вас при этом можно было бы смотреть без смеха. Поэтому давайте забудем про ваши слова. Полковник Амосов два с половиной месяца находился у немцев. Он растерял все, что имел.

Низина оборвалась, группа вскарабкалась на обрыв. Глеб украдкой продолжал наблюдать за фигурантами. Вряд ли предатель попытается завладеть оружием и всех перестрелять. С боевой подготовкой у Амосова неважно. Что тогда? Он смирился? Надеется на спасительную встречу с немцами или полицаями?

Они благополучно перебежали поле, вереницу буераков, жиденькую лесополосу и внезапно наткнулись на дорогу. Братья Ванины первыми выскочили на проезжую часть.

Треск мотоциклов за лесом люди не слышали. Они повалились в кювет в последнюю секунду, когда колонна вырулила из-за березняка. Братья привычно костерили друг дружку. Остальные отползали в буераки. Нарастал надрывный треск.

Шубин скрипел зубами, жестикулировал. Иванчин и Косаренко оказались рядом с канавой, сползли в нее. Краев находился рядом, зарывался в снег.

Лейтенант обернулся. На него смотрели три пары испуганных глаз. Эти люди боялись шевельнуться. За их спиной пролегала продольная канава, не бог весть какое укрытие, но спрятаться можно. Как назло, только эти трое были без маскхалатов!

– Отползайте, – процедил Глеб. – Не подниматься, укрыться в канаве. Если кто-то станет глупить, то убью первым. Краев, проследи за ними!

«Господи, пронеси», – почему-то подумал Шубин.

Он один остался на открытом участке, а треск моторов уже сверлил мозг. Глеб натянул капюшон на голову, сделал все возможное, чтобы сплющиться.

Это были непростые минуты. Шла военная колонна, а мотоциклисты были передовым дозором. Две машины с колясками сбавили ход, и сердце лейтенанта провалилось в пятки. Неужели заметили?

Двигатели работали на холостом ходу. Мотоциклы встали. Немцы перекликались.

Смысл слов до лейтенанта не доходил, они сливались с шумом моторов. Затвор автомата вдавился в живот, ощущения были нелучшие.

Глеб медленно приподнял голову и понял, что остановку вызвали другие причины. Мотоциклисты оторвались от колонны и теперь ее дожидались. Они находились метрах в тридцати.

Зевал пулеметчик с бульдожьими брылями. Водитель задумчиво покручивал рукоятку газа. Мотоцикл трясся, затихал, потом опять дрожал и фыркал. Спешился пехотинец, сидевший сзади, подошел ко второму мотоциклу, что-то бросил водителю. Но тот не расслышал, постучал себя по уху. Пехотинец развернулся, стал осматриваться. Автомат висел у него на груди, рука в перчатке поглаживала затворную раму.

Глеб напрягся.

«Перестрелять эту публику не проблема, если ударим все разом», – подумал он.

Пехотинец мог заметить в складках местности что-то инородное, но отвлекся. Подходила колонна. Товарищи что-то кричали ему. Солдат спохватился, припустил к мотоциклу. Из выхлопной трубы выстрелило облако гари. Машины покатили дальше, но нервотрепка на этом не закончилась.

Подошла колонна. По дороге тащились грузовики с пехотой, два бронетранспортера. Вездеход с рулевым управлением как у мотоцикла проволок полевую кухню. В кузове подпрыгивали и перекатывались дрова.

Солдаты прятались в закрытых кузовах, по сторонам не глазели. Однообразные зимние пейзажи навевали на них только тошноту.

Колонна проследовала мимо. Бойцы, чертыхаясь, выбирались из канавы. Дорога в оба конца была свободна. Высунулся из-за камня красноармеец Краев, поморгал.

– Эй, вставайте! – гаркнул Шубин и осекся.

Канава была пуста.

Он ахнул, спрыгнул в нее, завертелся. Вот так номер!

– Краев, в чем дело? Я же приказал следить за ними!

– Так я следил, товарищ лейтенант, – промямлил боец. – Но колонна подошла, я за булыжник заполз. Фрицы могли меня заметить.

– Под трибунал! – взревел Шубин и бросился по канаве.

«Когда они успели договориться? – подумал он. – Ладно, предатель мечтал о побеге, но остальным-то зачем? Мужики ползли тут, продавили снег животами».

Шубин несся прыжками. На пятки ему наступал Краев. Перспектива загреметь под трибунал совсем не грела его.

Глеб скатился с насыпи к кустарнику, лез через ветки, разрывая маскхалат. Здесь они шли. Следы остались.

Он вырвался из кустарника, бежал краем поля к осиновому перелеску. Среди деревьев мелькали люди. Недалеко ушли!