Александр Тамоников - Подземная война

В подворотне что-то прошелестело, камешек выстрелил из-под ноги. Темнота – хоть глаз коли. Екнуло сердце, много ли надо, чтобы испугаться? Он отпрянул к стене, выхватил из кобуры ТТ. Звук передернутого затвора отразился громким эхом. Подворотня сдавленно ахнула:

– Киса, атас…

Обдало воздухом, насыщенным махрой и терпким алкоголем. Мимо проскочили двое, вылетели из подворотни, свернули за угол. Затих топот. Только воздух какое-то время подрагивал, неприятные ароматы будоражили нюх. Ах, Одесса… Все нормально, обычная городская шпана, вряд ли поджидали именно Лаврова. В таком случае действовали бы хладнокровные профессионалы.

Он вынул фонарик, осветил ободранные стены, неприличные слова, нацарапанные мелом и кирпичами. Выключил свет, подождал, пока глаза привыкнут.

Шаги гулко отдавались в арке. Во дворе было пусто. Блики от ущербной луны блуждали по поникшему каштану, по «Мерседесу» дяди Бори. Мелькнула мысль – страшно. Дожили, товарищ майор. Просить у полковника Лианозова дополнительную охрану – пусть автоматчики стерегут его покой?

Что-то в этом городе было не так. Пару дней назад в его квартиру пытались проникнуть. Зачем проникать в квартиру ночью, зная, что хозяин находится дома? Явно не с целью грабежа, а гораздо хуже.

Окна в доме не горели. Алексей осматривал темные проемы, пустые балконы. Где знаменитый одесский колорит? Лица жильцов проплывали перед глазами. «Блестящий» автомеханик дядя Боря, Роза Леопольдовна в халате и кудряшках – просто классика одесского жанра; совершенно непонятный Чепурнов, хромая Марина Одинцова со скорбью в красивых глазах; разбитная Галка Тищенко – готовая отдаться каждому за маленький презент или просто так. Кто там еще? Он не успел со всеми познакомиться. Дверь скрипела, пришлось опять вооружиться фонарем. Ступени, энциклопедия городской жизни на стенах – дому несколько десятилетий, и ни одного ремонта…

Он медленно поднялся на второй этаж, заглянул в коридор, ответвляющийся от левого крыла. Мяукнула кошка – чуть не сшибла с ног, сволочь!

Подрагивали пальцы, извлекающие ключ. Квартира, призванная стать крепостью, превращалась в западню. Это требовало осмысления и анализа. Но дверь в течение дня не открывали – нитка, помещенная между дверью и косяком, была на месте – причем на том же расстоянии от пола.

Майор проник в свою квартиру, как вор, быстро заперся, обследовал помещение и только после этого перевел дух. Покурил у открытой форточки, разделся, завалился в постель с пистолетом. Прежде чем уснул, успел обдумать: допустима ли паранойя в сравнительно молодом возрасте на ответственной должности?

Диверсии в городе временно прекратились. Такое ощущение, что преступники выжидали. Но спокойствия в Одессе не было. Шалили уголовники – подстерегали граждан в подъездах, подворотнях, обчищали до нитки. Если люди сопротивлялись, могли покалечить или убить. Участились кражи из квартир, грабежи складов и магазинов. Прогулки по городу в вечернее и ночное время превращались в опасное мероприятие. Милиция работала без выходных, удвоилось число совместных патрулей на улицах.

– Блатные понаехали! – оповестил в рабочий полдень Паша Чумаков, вторгаясь в отдел. – Привокзальные милиционеры аж офонарели от такой наглости! Прибыл поезд Новороссийск – Одесса, а там процентов 70 пассажиров – характерная публика! В документах, понятно, ничего такого, но одни рожи чего стоят. Бедные граждане трясутся, не отходят от своих чемоданов, а эти потешаются, девок и стариков пугают. Несколько драк отмечено: у офицера, едущего из госпиталя, нервы не выдержали, дал урке промеж рогов, так мгновенно свора налетела, и боевому офицеру убегать пришлось. На патруль дернулись – тот решил документы у граждан проверить, знатная заварушка вышла, но вроде всех в участок доставили. И что с того – капля в море. Я понимаю, что Одесса большая, стерпит этот наплыв, рассосутся по малинам. Но они же постоянно прибывают, хоть из пулеметов коси. А в линейном отделении пятнадцать душ с древними наганами. Говорят, Сеньку Жмыха видели – в миру Семена Жмыхарева, – до войны в авторитетах ходил, дела проворачивал. Ему, говорят, на кладбище уже лет семь прогулы пишут. Представляете, товарищ майор, что в ближайшее время в городе начнется? А мы тут с какими-то диверсантами нянчимся…

– Будет хуже, если городской криминал породнится с нашими клиентами, – рассудительно заметил Осадчий. – Тогда повторно придется Одессу брать.