Александр Тамоников - Подземная война

– А вы не бываете?

– И я бываю. – Пока ничто не указывало на темную сторону личности собеседника. – Попробуйте пройти по нашим докам, заглянуть на склады, пообщаться с грузчиками, которые хуже сонных мух, и при этом не взорваться. Почему вы спрашиваете про этих товарищей?

– Мы спрашиваем не только про них. Нас интересует все, связанное с сопротивлением в Одессе. Из этих рассказов выстраивается общая картина. Мы вас внимательно слушаем, расскажите нам что-нибудь интересное…

Алексея не покидало ощущение, что он выслушивает одну и ту же историю – каждый раз слегка перелицованную, дополненную или, наоборот, урезанную.

Сидор Фомич после завершения обороны Одессу не покинул. Он лично провожал последний пароход, отходящий в Крым, махал ему кепкой. Видел, как корабли Черноморского флота отгоняют огнем своих батарей стаю гитлеровских штурмовиков, пытающихся потопить транспорт. Потом с канистрами бензина бегал по складам в сопровождении своих людей, поджигал все, что не смогли вывезти: продукты питания, строительные материалы, узлы и агрегаты, необходимые для ремонта плавсредств. Румыны в тот день появились только к вечеру – крадучись входили в город, боялись засад, растекались по улицам, как крысы. Когда рванул небезызвестный «дом офицеров», начались повальные облавы и расстрелы. Откуда-то взялись предатели и стукачи – выдавали фашистам потайные места, где подпольщики прятали оружие для будущих боев. Такие схроны ликвидировались десятками, каратели хватали людей, даже не успевших взять в руки оружие.

Коробейник вспоминал годы, проведенные в подполье, как спасали евреев, советских военнопленных. Поддельные документы, обувная лавка на северной окраине Одессы – пришлось вспомнить старое ремесло, которому в смутные годы царизма обучал его отец. Сидор Фомич сбрил усы, чем кардинально поменял свой облик, но все равно проявлял осторожность.

Лавка располагалась в удобном месте, и он всегда видел, кто стучится в дверь. Если посетитель вызывал сомнение, Коробейник уходил через заднюю дверь, а заказ принимал подмастерье – смышленый парень. В декабре 1943 года, когда румыны разгромили подпольную ячейку и выжили немногие, Сидор Фомич сформировал боевую группу из верных людей и спустился в катакомбы.

За четыре месяца навоевался вволю – были предательства, гибель товарищей, победы и неудачи. Взаимодействовал со многими товарищами, сейчас и не упомнишь, но, если надо, он вспомнит… Да, случился неприятный момент, когда каратели накрыли его базу, стало бы совсем худо, если бы люди товарища Мещерского не пришли на помощь…

Когда речь зашла о личной жизни, Коробейник как-то смутился, немного занервничал. Да, имеется супруга, бывшая подпольщица – Симчук Валентина Тимофеевна, сошлись, пребывая в подземелье, прикипели друг к другу, жили вместе… не сочтите за распутство… Официальный брак, кстати, зарегистрировали неделю назад – без торжеств, в узком кругу боевых товарищей. Валентина Тимофеевна – бездетная, но член Коммунистической партии. Я и сам бездетный, в браке ранее не состоял, все как-то не до этого было, хотя отношения подчас и случались…

– Ну, и как вам эти товарищи? – спросил Алексей, когда за Коробейником закрылась дверь.

Офицеры озадаченно безмолвствовали. Подрагивал неяркий электрический свет. За окном давно стемнело, в гости просилась ночь.

– Не сложилось мнение, товарищ майор, – откровенно признался Казанцев. – Мещерского мы не видели, а что касается этих троих… Не знаю. Булавин – мутная личность, последний… мне тоже не понравился. Когда усы-то успел отпустить?

– Как из подполья в катакомбы переселился. Тогда уже можно было. – Бабич мысленно подсчитал: – Пять месяцев прошло… Да ладно, Вадька, все сходится, еще и не такие отрастут. Мужик как мужик, лично я в нем ничего не увидел. А вот Горобец мне не понравился – скользкий какой-то, гладкий…

– Из вас получатся прирожденные сыщики, – похвалил Алексей. – Ладно, это наша работа – выискивать в людях грехи и пороки. Какими бы достойными они ни казались. А достоинства пусть выискивают другие – с пропагандой у нас все успешно. Расходимся, товарищи. – Он, спохватившись, глянул на часы. – И чтобы в восемь утра я никого не искал…

Что-то неладно было в районе Молдаванки. Старые дома трущобного типа нависали, будто скалы. Ночь была черна, как вакса. Вспыхивали и гасли звезды.

Алексей свернул в подворотню с мыслью, что зря пошел домой. Лучше бы остался в отделе, примостился бы на диване – ровеснике века. А утром – кратчайшее в мире расстояние от койки до работы. Но что сделано, то сделано, он уже почти дошел.