Александр Тамоников - Следы со свастикой

- Всё, проваливайте! - полковник махнул рукой. - И без результата не возвращайтесь. Ну и компания у вас подобралась, - не удержался он от ехидной ремарки. - С бору по сосенки, как говорится. Даже предатель родины есть.

- Доярки не хватает, - заявил Марецкий. - И парочки передовиков производства.

Фюзеляж самолёта, собранный в основном из дерева, скрипел, ходил ходуном, двигатели работали с надрывом, салон был сравнительно вместительным, к бортам крепились жёсткие откидные сиденья, прыгала по полу и звенела стальная штанга, ранее она крепилась к потолку и использовалась при десантировании. Самолёт набирал высоту, зашёл на крутой вираж, накренился. Владу пришлось схватиться за кронштейн, выпирающий и стены слева от него. Надрывно заглатывала Франтишкова, женщина сжалась в тугой комок, боролась с неприятными ощущениями. Справа пристроился Коломиец, за ним все остальные. Автоматчики Звягинцева помалкивали, сидели с закрытыми глазами, широко расставив ноги. Предатель Капустин пристроился в хвосте салона, пребывал в одиночестве, печально смотрел перед собой. Брагин не знал как вести себя с этим человеком. «Зачем он здесь? В чью воспалённую голову пришла такая идея?»

- Товарищ майор, и что нам с ним делать? - прокричал Зацепин. - Может свяжем его и морду набьём или наоборот, сперва морду набьём, а потом свяжем? Не могу я на него смотреть, а ведь придётся с ним разговаривать.

- Ага, ты ему ещё честь отдай, - проворчал Коломиец. - Как никак, он старше тебя по званию.

- Я ему в рыло дам! - заявил Зацепин. - А потом добавлю, дескать с совершеннейшим к вам почтением.

- А ну его, - справедливо заметил Филимонов, подался вперёд и уставился на Ханну.

Женщину штормило, она усердно боролась с тошнотой, но всё же, смотреть на неё было приятнее, чем на изменника родины. Капустин догадывался о ком идёт речь, на его виске дёргалась жилка, он был почти полностью седой, хотя по возрасту рановато, пальцы левой руки казались не естественно скрученными, видимо пытали, ломали фаланги, срослись они неправильно.

Самолёт наконец-то вышел напрямую. Франтишкова облегчённо выдохнула, зашевелилась. Брагин обернулся прилип носом квадратному иллюминатору. Заходило солнце, его лучи плясали по крышам зданий, облизывали шпили древних католических соборов, город с высоты выглядел оранжевым, расцветка черепичных крыш была практически одинаковой, голубела Влтава, извивалась по городу, Прага была неприлично большой, малоэтажные пригороды расползались во все стороны, высота увеличивалась, здания превратились в миниатюрные кубики. Впереди по курсу зеленели поля и перелески.

- Вам нравится наш город?

Ханна тоже повернулась, их уши почти соприкоснулись, блеснул недовольный глаз Горана.

«Только ревности нам не хватало», - подумал Влад.

- Город необычный, - ответил он. - Не такой как другие, в нём есть особенное очарование. Немцам не удалось его испортить, я не имею в виду тысячи жертв среди гражданского населения.

- Да, Прага не сильно пострадала. Город безумно красивый, он расположен на девяти холмах, разделённых рекой. Древняя архитектура, но есть модерн и конструктивизм, готических зданий осталось мало - они сгорели ещё в середине века. Всё чем гордиться Прага – дворцы, храмы, монастыри, это строения в стиле барокко, созданные в эпоху Ренессанса. Раньше я любила бесцельно бродить по городу крепость Вышеград, Йозефов квартал Тынский храм, Пражский Град.

- Скоро вы снова сможете это делать, - сказал Брагин.

- Полагаете, мне нечем будет заняться? - Франтишкова усмехнулась. - Жизнь решительно изменится, скоро в Чехословакии всё будет не так.

- Ну храм с дворцами, надеюсь, останутся, - проговорил Брагин. – И Лтава не изменит свое течение. Приезжайте как-нибудь в Ленинград, не сейчас конечно, а лет через пять, когда будут восстановлены все памятники и дворцы. Прага прекрасна, спору нет, но вы обо всём забудете, когда увидите Ленинград. Это без всякого преувеличения. Величайший город мира.

- Вы из Ленинграда?

- Я из Сибири. Будете удивляться, но там тоже живут люди. Я несколько раз приезжал до войны в Ленинград и постоянно терял дар речи от изумления…

Тут самолёт тряхнуло, штанга покатилась под ноги красноармейцев, они дружно её отпихнули.

- Уже падаем, - предположил Зацепин.

- Ещё рано, - отозвался Марецкий.

Заулыбались автоматчики, как-то дёрнулся Капустин, на мгновение скосил глаза, воздушная яма оказалась не такой уж глубокой, тряска прекратилась, самолёт набрал высоту, ровно шёл на Запад. Под крылом теперь тянулись ленточки дорог, голубели озёра, сбивались в кучу разноцветные точки, небольшие городки и посёлки.