Александр Тамоников - Следы со свастикой

- Простите, - смущённо проговорила Франтишкова. - Нам поздно сообщили, пока собрались.

- Будем тренироваться, - не громко заметил Марецкий.

- Да баба, что вы от неё хотите? - протянул Филимонов. – Странно, что вообще собралась.

- Теперь все? - осведомился Богуславский. - Рассаживайтесь товарищи, внутри откидные сиденья, места всем хватит. Будем взлетать, держитесь крепче. Моё дело предупредить.

К самолёту лихо подкатила черная легковушка, водитель дал по тормозам, одновременно распахнулись двери, спереди вышел полковник Ларионов в распахнутой шинели. С заднего сиденья поднялись два старших лейтенанта и какой-то худощавый мужчина в темной фуфайке, без головного убора. У него было скуластое, мучнистое лицо, смотрел он исподлобья, держал руки перед собой, поглаживал запястья.

- Не улетели ещё? Отлично! - заявил полковник и поманил пальцем сотрудников.

Все осторожно подошли к нему, в разнобой отдали честь.

- Ладно, не на параде, - сказал Ларионов и покосился на человека в штатском.

Тот когда-то имел представительную внешность, но пребывание в заточении, при чём совершенно очевидное, наложило на неё свой отпечаток: кожа была серая, обострились скулы, под глазами морщинились мешки, он переминался с ноги на ногу, не знал куда деть руки. Старшие лейтенанты подсматривали за ним, насторожились все остальные.

- Небольшая корректировка планов, - пояснил полковник. - Инициатива не моя. Лично я не в восторге, но так решили в вышестоящем управлении, а там, конечно, виднее. Большие начальники советуют вам взять этого господина с собой.

- Господина? - спросил Коломиец. - Может товарища, на худой конец гражданина? Личность вроде славянская.

- Господина, - повторил Ларионов. - Лично я расстрелял бы его, но тут как раз не задача. Это некто, Капустин Вадим Евгеньевич, сорок лет, бывший майор Красной армии, сдался немцам на Дону летом сорок второго, служил в штабе РОА, после этого возглавил разведку пехотного полка, за тем дивизии и так далее. Сдался нашим в декабре сорок четвертого под Варшавой. Вроде как усовестился, сам выразил желание сотрудничать, искупить свою вину, так сказать.

- Товарищ полковник, вы издеваетесь? - проговорил Брагин. - Прошу извинить, но других слов у меня просто нет.

- Серьёзно, товарищ полковник, - поддакнул Коломиец. - Мы же его прибьём ненароком.

- Я сейчас сам кого-то прибью! - заявил Ларионов. - В каком виде получили, в таком и сдать будьте любезны. У товарищей наверху имеются основания ему верить. А я, знаете ли, в эти их соображения не лезу. Капустин расконвоирован, но находится под наблюдением.

- Сбежит же, товарищ полковник, - протянул Зацепин.

- Не сбежит. Органы знают, что делают. У Капустина жена с дочерью в Забайкалье, ранее считалось, что они погибли под бомбёжкой, потом выяснилось, что это были однофамильцы, а эти как жили под тщетой так и продолжают. Капустин узнал, что органы в курсе, аж белым стал. Ладно, пусть их, мы и гражданских не трогаем, а свое семейство Капустин никогда под удар не подставит, будет делать как велено. Да он и впрямь осознал, что натворил, вредить не будет. В общем с расстрелом решили повременить, использовать по максимуму. Он хорошо информирован, водил приятельские отношения с полковником Хрусталевым, который, по нашим сведениям, находится в группе Шломберга, знает его характер, привычки, да и с самим Шломбергом пересекался по делам разведки. А ещё Капустин хорошо знает район, где проводится поиски, он несколько месяцев командовал охранным батальоном на местных рудниках. С вами чешские товарищи, - полковник невольно покосился на женщину. - Это очень хорошо и полезно, но проводники из них не важные, потому что в той местности они не бывали. Понимаю ребята, что противно с такими фигурами сотрудничать как этот Капустин, но надо. Мы должны использовать любую возможность. Не пригодится - сдадите под роспись.

- Да из него помощник, как кое из чего пуля, - проворчал Коломиец и как-то сжался под тяжёлым взглядом Ларионова.

- Ладно, на всё Божья воля, - проговорил Брагин, чем вызвал дружные ухмылки у всех, даже у полковника. - Об отсутствии всяких там высших сущностей коммунисты предупреждали народ ещё на заре советской власти. Прошедшая война это утверждение подтвердила, бога нет и не будет.

- Только пусть этот господин держится от нас подальше, - заявил Коломиец и насупился. - А то кулак уже чешется.

Капустин стоял с опущенной головой, он казался спокойным, но всё же был не в своей тарелке.