Андрей Воронин - Спецназовец. Власть закона

Юрий знал, что толку от этих его размышлений не предвидится никакого. Все равно ни он, ни Быков, взявшись за дело, не бросят его на полдороге; Даша слеплена примерно из того же теста, так что здешние края их троица покинет только после того, как потерявшиеся соотечественники будут найдены живыми или мертвыми. А раз так, то и думать не о чем: надо просто гнать машину вперед, придерживаясь плана, каким бы туманным и сомнительным тот ни казался, другого-то все равно нет!

И Юрий давил на газ, вертя горячую от солнца баранку и косясь одним глазом на приборную панель. Стрелка топливного датчика, как ей и полагается, неумолимо ползла вниз, зато температура двигателя, к счастью, оставалась нормальной. Вообще, машина была далеко не старая, не чета тому ржавому обломку колониальной системы, на котором они с грехом пополам добрались до Лумбаши. Сытые, одетые в чистую и добротную униформу солдаты, надежный автомобиль, отличное оружие — не новейшие образцы, приобретенные на международной выставке последних достижений истребительной техники, но проверенные временем, безотказные, популярные и пребывающие в отличном состоянии стволы, — изобилие боеприпасов, хорошая рация, неплохой набор продуктов и охлажденных напитков в железном рундучке под сиденьем — все это было нормально для любой уважающей себя регулярной армии. Но после всего, чего они навидались по дороге, сытый, благополучный вид отдельно взятых представителей местного населения не мог не раздражать. И, то и дело возвращаясь мыслями к стычке на аэродроме, Юрий неизменно приходил к одному и тому же выводу: другого выхода не было, и пусть парни благодарят бога, что легко отделались.

Другое дело, что драка с законными представителями власти, захват оружия и обстрел патруля военной жандармерии поставили их вне закона. Какими бы цивилизованными или, наоборот, варварскими ни были царящие в той или иной стране порядки, на подобные выходки любое государство реагирует одинаково — негативно и резко, вплоть до физического уничтожения возмутителя спокойствия. Впрочем, ожидать, что все пройдет легко и гладко и что трудности спасательной миссии ограничатся более или менее тяжким похмельем после предсказанных Быковым посиделок с президентом М’бутунга, было бы, по меньшей мере, наивно. Неприятности они себе нажили уже тогда, когда согласились отправиться в эту экспедицию; это было известно заранее, неясными оставались только масштабы неприятностей.

Вскоре, однако, прояснилось и это. Началось со звука, который потихонечку вплелся в монотонную симфонию дороги, — гул мотора, шорох и удары катящихся по неровной грунтовой дороге колес, шум ветра и дребезг железа в кузове. Юрий расслышал его, только когда он усилился, и насторожился: ему показалось, что что-то не в порядке с машиной. Поначалу он решил, что барахлит двигатель, потом — что накрылся подшипник одного из колес. Звук стал сильнее, понемногу превращаясь в низкий, басовитый рокот; тогда Юрий подумал, что в джипе, возможно, прогорел глушитель и звук выхлопа меняется по мере того, как расширяется дыра. Потом Быков у него за спиной с чувством произнес: «Ну, заразы!» И Юрий понял, что машина тут ни при чем.

Странный рокот усилился, в нем появились новые, мучительно знакомые нотки — металлический клекот и тяжелый, глухой, прерывистый свист рассекаемого воздуха, — и Юрий сообразил наконец, что это такое, за мгновение до того, как из-за края плато обманчиво неторопливо и грозно всплыл и закачался в дрожащем от зноя воздухе размалеванный камуфляжными разводами вертолет.

Вертушка была хорошо знакомая, можно сказать, родная, но сегодня ее вид не вызвал привычного облегчения: на этот раз Ми-6 прилетел не затем, чтобы разогнать прячущихся за камнями «духов» и выручить своих из беды, а, наоборот, чтобы смешать их с землей. Железо не разбирает, где свой, где чужой; оно подчиняется тому, кто им управляет, а людей, что сидели в кабине этого вертолета, вряд ли можно было отнести к разряду своих.

— В укрытие! — повинуясь скорее рефлексу, чем голосу рассудка, скомандовал Быков.

— Предложи вариант! — вдавливая педаль газа в пол, через плечо проорал в ответ Якушев.

Быков помолчал. Слева, как назло, откуда ни возьмись, воздвигся не очень высокий, но крутой откос, вскарабкаться на который нечего было и думать, а справа опять зиял глубоченный овраг с почти отвесными склонами. Спуститься туда можно было разве что кувырком, причем данная самоубийственная затея обещала стать абсолютно бессмысленной: ширина оврага позволяла вертолету не только последовать за беглецами, но и вполне свободно маневрировать, расстреливая их практически в упор.