Андрей Воронин - Спецназовец. Власть закона

— Все там будем, — отозвался на эту полную профессиональной сухости речь глухой, как из-под земли, голос. — Недельку-другую протянет, и ладушки. Да что ему сделается! Это ж африканец — настоящий, коренной. Жил в грязи, ел грязь и водой из лужи, куда крокодил нагадил, запивал. Его после этого ни одна зараза не возьмет.

Хирург машинально поднял глаза и сразу же их опустил: вид резиновой противогазной хари, из-под которой доносился голос собеседника, отнюдь не способствовал сохранению душевного равновесия.

— Да вы не беспокойтесь, — неверно истолковав его взгляд, прогудела харя. — Оболочка из новейших медицинских материалов, мы ее по каталогу из самого Израиля выписали. Ничего ему не сделается!

— Даже самые новейшие материалы и лекарства не дают стопроцентной гарантии, — из любви к истине заявил Селиверстов, не переносивший самоуверенного невежества, которое демонстрировал счастливый обладатель противогаза. Смотрите, какой знаток! Каталог он в Интернете просмотрел… — К тому же условия, в которых проведена операция… гм, да.

Условия действительно были не самые подходящие. Операцию пришлось проводить в каком-то грязном бетонном подвале, при свете переносного софита, какими пользуются фотографы, с минимальным набором инструментов, предоставленных хозяевами и примерно так же подходящих для пластической хирургии, как топор-колун и двуручная пила — для хирургии обычной, пусть даже военно-полевой.

— Да ладно вам — условия, — послышалось из-под противогаза. — Вы рожу его видали? Думаете, это украшение ему в швейцарской клинике сделали?

Спорить с этим было трудно. Страшный, неправильно сросшийся рубец через все лицо, большой треугольный шрам на левой лопатке и характерный след от сквозного пулевого ранения на правом плече прозрачно намекали на богатую биографию, в которой, увы, не нашлось места для визита в институт пластической хирургии — да если уж на то пошло, то и в нормальный современный госпиталь. Помимо старых шрамов, на теле пациента усматривались следы недавних жестоких побоев, да и операция, только что завершенная доктором Селиверстовым, вряд ли была направлена на укрепление его здоровья.

Доктор напомнил себе, что все это его не касается и что заботиться ему сейчас надлежит прежде всего о своем собственном здоровье. Это было как-то некрасиво и шло вразрез с этическими нормами и принципами, разработанными основоположниками современной медицины. Эти люди без раздумий жертвовали собой ради спасения больных — не то, что Петр Вениаминович Селиверстов, который за десять лет медицинской практики не спас ни одной человеческой жизни, а теперь вот, похоже, активно содействует преднамеренному убийству. А с другой стороны, было бы интересно посмотреть, что стал бы делать, к примеру, доктор Пирогов — между прочим, не только светило военно-полевой, но и отец косметической хирургии, одним из первых предложивший хирургическим путем маскировать следы ранений, — в такой вот ситуации.

А ситуация была, без преувеличения, аховая. Доктор Селиверстов имел очень смутное представление о том, как очутился в этом бетонном склепе. Он помнил, что ушел с работы пораньше, собираясь прошвырнуться по магазинам и поискать подарок жене к годовщине свадьбы. На стоянке возле клиники к нему подошел какой-то бородатый гражданин — не бомж, нет, скорее уж представитель так называемого андеграунда, нешибко успешный рок-музыкант, художник или мнящий себя непризнанным гением графоман — и довольно вежливо поинтересовался, который час. Петр Вениаминович поддернул левый рукав куртки, чтобы посмотреть на часы, и в этот момент произошло что-то, на чем его воспоминания обрывались и начинались вновь с того момента, когда он пришел в себя в этом подвале и едва не умер от испуга, увидев склонившиеся над ним противогазные рыла: одно зеленое, одно черное и еще одно — бледно-серое. Сначала он подумал, что стал жертвой террористического акта, или на каком-нибудь заводе произошла утечка ядовитых газов, или, упаси бог, началась мировая война, но вскоре выяснилось, что все эти предположения весьма далеки от истины. Состав атмосферы не таил прямой угрозы его здоровью и жизни — угроза заключалась в незнакомцах, которые не поленились напялить противогазы, чтобы впоследствии не быть опознанными.

— Условия как условия, — сказал собеседник доктора Селиверстова. Противогаз на нем был бледно-серого цвета, с выступом в лицевой части, очертания которого напоминали череп мартышки, и непривычно маленькими стеклянными кругляшами на месте глаз. В отличие от своих коллег, которые щеголяли в камуфляжной униформе без знаков различия, этот человек был одет в довольно приличный темно-серый костюм и белую рубашку с галстуком. Правая пола пиджака была некрасиво оттянута книзу лежащим в кармане пистолетом, рукоятка которого недвусмысленно отсвечивала из-под клапана. — Вы закончили, доктор?