Владимир Удод - Статист

— Тебя тут, как президента, встречают, — с искренним уважением отметил Анзор, глядя на вышколенных охранников, одетых в одинаковые костюмы и выстроившихся перед входом в заведение двумя ровными шеренгами. — Даже почётный караул имеется. Оркестра только не хватает.

На что польщённый хозяин самодовольно усмехнулся и с гордостью ответил:

— Люблю во всём порядок, дорогой друг. Я плачу своим людям приличные деньги — пусть отрабатывают. Их благополучие напрямую зависит от моей безопасности. Без меня им снова придётся заниматься рэкетом, грабежами и разбоем. А на дворе давно уже не девяностые. Этим молодым парням не хочется менять приличный костюм на тюремную робу или деревянный макинтош.

— Это так, брат, — согласился Анзор. — По своим людям знаю, как сложно стало найти человека для выполнения деликатных поручений. Привыкли к комфортной жизни, понимаешь.

— Ну, у меня, слава богу, проблем пока нет, — уверенно заявил Гурген.

В это время телохранитель открыл дверь машины, и друзей встретил согнувшийся в почтительной позе немолодой, абсолютно лысый мужчина в безупречном строгом костюме и серьгой в левом ухе.

— Рад приветствовать вас, дорогой Григорий Осипович!

— Это мой управляющий, Пётр Петрович, ты должен его помнить, — пояснил Гурген, увидев немой вопрос своего друга. — Он немного сменил свой имидж — сбрил всё, что только можно было, и проколол ухо. А так это всё тот же весёлый бородач Пётр Петрович, который развлекал нас в прошлом году.

— Точно так, — осклабился управляющий, — он самый.

— Не подведёшь, Петюня? — весело спросил хозяин.

— Всё будет в лучшем виде, Григорий Осипович. Добро пожаловать в ваш клуб.

— Ну, раз так, тогда выходим.

Гурген первым вылез из машины и подождал, когда за ним последует его гость. Обняв одной рукой Анзора, он сказал:

— Нас ждут прекрасные гурии, брат, и этот далеко не святой Пётр проводит нас в рай.

Первым упал телохранитель, открывавший дверь бронированной машины. Затем вдруг обмяк и рухнул Анзор, пуская изо рта кровавые пузыри. За ним пришла очередь ещё двоих телохранителей, остальные охранники бросились врассыпную, прячась кто за автомобили, кто за крыльцо, а самые шустрые успели заскочить внутрь здания, прежде чем невидимые стрелки скосили ещё пару человек. Вокруг Гургена внезапно образовалась пустота. Он почувствовал себя беззащитным, жалким и преданным. Ужас сковал его тело. Казалось, сделай он одно резкое движение в сторону своего броневика, нырни на заднее сидение — и жизнь спасена. Но страх победил инстинкт самосохранения. Дико озираясь по сторонам, он пытался увидеть, откуда придёт смерть или спасение. Но надежда на спасение быстро растаяла, когда взгляд его выхватил ужасающую картину побоища и стало понятно, что каждый из его оставшихся в живых людей в данную секунду думает только о себе. Почувствовав невыносимую душевную боль и обиду, Гурген истошно заорал:

— Сволочи! Падаль! За что я вам плачу? Армия трусов и бездельников! Дармоеды!

Больше он ничего не успел сказать. Пуля разорвалась у него в голове, выбив из орбит оба глаза.

Белый «фольксваген» медленно вырулил на проезжую часть дороги и, влившись в поток проезжающих машин, быстро скрылся из виду. Никто даже не попытался его преследовать. А через несколько минут жителей улицы и случайных прохожих оглушил звук полицейской сирены. Возле места происшествия стали собираться многочисленные зеваки и любители поснимать на мобильные телефоны, чтобы потом первыми выложить в Сеть жареные факты. Работникам полиции пришлось приложить немалые усилия, чтобы оттеснить толпу, которая с каждой минутой лишь увеличивалась.

— Вот народ! — в сердцах выкрикнул один из полицейских. — Ничего не боится — дай только поглазеть. И плевать, что тут лужи крови и мозги разбросаны по асфальту. Вот вы, дамочка, куда лезете со своим телефоном? Вас не стошнит, когда будете просматривать запись с друзьями? А ну-ка, отошли все на десять шагов.

Пока полиция наводила порядок перед зданием клуба, управляющий вывел всех жриц любви через чёрный ход и, приказав им сидеть тихо в своих квартирах, вернулся назад, так как понимал, что общение с правоохранительными органами неизбежно. Пётр Петрович раньше других сообразил, что нужно «делать ноги», как только упал, сражённый пулей, первый телохранитель. Его как ветром сдуло с места кровавой бойни тогда, когда остальные ещё не поняли, что происходит. Он воробей стреляный, звериное чутьё не раз спасало его от неминуемой гибели. Умирать за компанию с хозяином ему совсем не хотелось, поэтому с удивительной для его возраста лёгкостью Пётр Петрович преодолел расстояние от машины до дверей клуба и скрылся за ними в тот момент, когда с простреленной грудью упал гость Гургена. За тем, что происходило дальше, управляющий наблюдал в окно, присев на корточки для большей безопасности. При первых звуках полицейской сирены он словно очнулся и поспешил выдворить всех нежелательных свидетелей из борделя, дабы придать ему вид респектабельного клуба. Когда по просьбе полковника полиции собрать в холле всех, кто находится в здании, появилось всего несколько человек, Пётр Петрович на удивлённый вопрос полицейского чина «и это все?» смущённо ответил: