Александр Бушков - Вперед в прошлое. Возвращение пираньи — 2

— Тогда — безусловно, — ответил Лаврик не задумываясь. — Да и ты, наверное, тоже, молодые были, глупые, не понимали, что душу следует беречь... Да, — он усмехнулся. — Я тут в коридоре, когда к тебе шел, встретил Белку. Она так смущенно глазенки в сторону отвела. А под глазенками круги от недосыпа. Поди, всю ночь девочку мучил, старый греховодник?

«Ее замучаешь...» — проворчал Мазур про себя, а вслух сказал:

— Мало ли что в жизни бывает... Замполиты все равно чуть не тридцать лет как в небытие провалились...

— Ну как, Балтфлот оказался на высоте?

Мазур поморщился:

— Лаврик, давай без пошлостей, а? Она хорошая девочка.

- Ого! - сказал Лаврик. — Это, часом, не поздняя любовь ли? Тогда пристыженно умолкаю.

— Поди ты. Просто она хорошая девочка, вот и все. И не надо о ней так.

— Да это я исключительно от зависти, — с обезоруживающей улыбкой сказал Лаврик. — Вечно тебе достаются хорошие чистые девочки, а мне — плохие и коварные.

— Ну, это ты гонишь, —усмехнулся и Мазур. — Попадались и тебе хорошие девочки, и мне — законченные стервы. Парочка даже, помнится, всерьез пристукнуть меня собиралась. Было ведь и то, и это?

— Было, — согласился Лаврик. — Но вот взять данный конкретный случай. К тебе приставили хорошую девочку, так что у вас, по сути, роман, а мне подложили в постель гадючку с микрофонами. Я об ее микрофоны скоро спотыкаться начну, честное слово, не знает, где бы еще и присобачить, стервочка...

— Слушай, — сказал Мазур. — Если это не страшный секрет... Почему к тебе приставили стервочку с микрофонами, а ко мне — обычную хорошую девочку? Что, я их не интересую?

— Кое-кого страшно интересуешь, конечно, — сказал Лаврик. — И не только иностранную агентуру. Никаком это не секрет. Всего-навсего местная специфика. Можно сказать, коловращение жизни. Они все тут друг за другом шпионят, и военные, и цивильные. Авось удастся раздобыть что-нибудь интересное, которое позволит увеличить именно свое влияние, а конкурента припачкать, новые ассигнования выбить — и прочие насущные бытовые потребности. Я тут с самого начала занимался не только флотскими делами, и даже в первую очередь не ими. Вот мне армейская контрразведка и начала своих шлюшек подкладывать. С тобой чуточку по-другому обстоит. Твои дела — чисто флотские, да к тому же пребывающие под личным контролем президента. Вообще-то именно по этой причине и военные, и цивильные с удовольствием тебе своих гадючек подсунули бы. Но флот не дремлет. Да и я кое с кем у них поговорил. Ты еще собирал чемодан в России, а тебе уже Белку определили без малейших задач на шпионство. Смекаешь? А вообще, мою гадючку еще ждет неприятный сюрприз. Флотские — народ находчивый. Когда я им рассказал, кто такая и чем у меня в номере мусорит, они разозлились и натолкали ко мне в номер своих мини-камер. И уже прилежно отсняли несколько хороших порнофильмов. А она, между прочим, не стукачка со стороны, а штатный сотрудник из рядов, с лейтенантскими погонами. Карьеру делать жаждет. Дальше — сам понимаешь. Придет к ней кто-нибудь обаятельный, покажет пару пленок и вежливо растолкует, что они могут на порносайтах появиться, а кадры из них — в мужских журналах С комментариями вроде: вот как в свободное время за хорошие денежки подрабатывают на стороне лейтенанты военной контрразведки женского пола. С указанием ее настоящей фамилии и звания. Она ж, сам понимаешь, в жизни не сможет вякнуть, что это она задание выполняла. И даже если ее шефы прекрасно поймут, что это подстава, все равно оборвут погоны и выкинут — за то, что засветилась. В самом лучшем случае загонят куда-нибудь в жуткую дыру, среди обезьян осведомительную сеть налаживать. Без малейших карьерных перспектив. Так что сто шансов из ста за то, что моряки из нее сделают свою стукачку в родном ведомстве. Она девка вообще-то умная, прикинет хрен к носу и быстренько поймет, что надо выбирать. Вот так они тут и живут, дружно и весело, все Отечеству служат, только каждый на свой манер...

Мазур покрутил головой:

— Уважаю я тебя все-таки, шпион старый. Мозги у тебя прежние...

— Да вроде не заплесневели еще, — скромно сказал Лаврик. — Ну ладно, потрепались о пустяках, давай о вещах посерьезнее. Зря ты все-гаки к Эчеверрии сунулся. Себе же хуже сделал, уж извини старого друга за откровенность... Скажешь, я неправ?

Мазур внимательно посмотрел на него и сказал убежденно:

— Ты все знал, стервец этакий. Давно уже. И молчал.

— Ну, знал. Ну, молчал, — без всякого раскаяния согласился Лаврик. — Потому что, как сказал мудрый пророк Экклезиаст, во многом знании многие печали. Не сунься ты туда, мог бы думать, что Ольга жива-здорова и даже, может быть, генеральствует где-нибудь. А для сына ты человек чужой, он другого отцом считает, и грех его в этом разубеждать... Себе же хуже сделал, добавил лишний рубец на душу, а она у тебя и так изрубцованная... Ну как, зла на меня не держишь?