Андрей Воронин - Пуля всегда права

Первым делом Крутов, которого неохотно подпустили к оставшимся в живых свидетелям, стал выяснять данные лиц, присутствовавших «на банкете». Это заняло много времени. Уцелевший Кеша, в миру Павел Каширин, слегка отошедший от удара, чуть не размазавшего его по стене, внимательно прислушивался к тому, что говорят другие, и сам отвечал на вопросы. Спустя час он убедился, что никто из «своих», приглашенных на сходку, в момент взрыва никуда не уходил. Не было только Гуссейна, но он сразу дал понять, что не явится, потому что собирается линять «за речку». На него подозрения пасть не могли — слишком круто обошлись с ним самим.

Была полночь, когда Крутов велел следственной группе прервать работу и отпустил свидетелей по домам. Червонец, который к тому времени оклемался, поманил пальцем директора ресторана, сорокалетнюю густо накрашенную тетку, на лице которой виднелись следы размазанной от слез туши. Она до сих пор всхлипывала, не веря, что осталась жива, и про себя проклиная на чем свет стоит «стремных» клиентов, на которых рассчитывала хорошо заработать.

На месте взрыва, кроме дежурного наряда милиции, которому было приказано до утра охранять развалины, слонялись только охранники бандитских авторитетов, большинство которых лишились хозяев и теперь не знали, что делать. Приходилось искать новых работодателей, а таких теперь в Москве осталось мало. Когда директорша подошла, Червонец, сидевший на обрубке дерева метрах в ста от разрушенного ресторана и похожий со своей уцелевшей тростью на Джона Сильвера, устроившегося на бочонке с ромом, в упор посмотрел на нее и спросил:

— Твои все были на месте? Ну, когда бабахнуло…

— Все, — утвердительно кивнула женщина. — Только администратора не было. Она отпросилась часов в шесть. Уже все готово было. Я думала, что сама справлюсь…

На самом деле она решила, что в этом случае не придется делиться с девушкой солидным наваром.

— Почему она отпросилась? — настороженно спросил подошедший поближе Кеша.

— Ну… — замялась директриса, — нездоровилось ей.

— Фамилия, адрес? — сверкнул глазами Червонец. — Быстро!

— Гусарова Екатерина… Живет в Выхино, — она назвала адрес.

— Отправь туда людей, — приказал Червонец Кеше. — Пусть ее из-под земли достанут и везут в Кунцево, ты знаешь куда. Если будет не одна, пусть захватят всех.

Кеша отправился выполнять приказание. Червонец подозвал Гриба, слывшего близким человеком безвременно почившего Мастера.

— Гриб, почему Мастер решил именно здесь сход устроить?

— Это Лютый ему предложил. Сказал, что место нашел прекрасное. Вот этот кабак…

— Да уж, бля, прекрасное… — вставил Вишня, на сходке вместе с Кешей и другими ворами сидевший на том конце стола, который пострадал меньше всех. При ярком свете уличного фонаря до старости отличавшийся прекрасным зрением Червонец заметил, что черные как смоль волосы Вишни обильно украсила седина.

— С Лютого уже не спросишь. Да и с Мастера тоже. Царствие им небесное, — пробормотал старый вор, которого убивали много раз — сапогами, пулями, ножами, а теперь и бомбами, но так и не смогли убить. В среде криминалитета он слыл заговоренным.

Червонец, Кеша, Вишня и остальные уцелевшие авторитеты с охраной погрузились в машины и отправились в Кунцево, где у Червонца издавна была своя хаза. Туда он велел доставить администраторшу, единственную, кто мог пролить свет на темное и мерзопакостное дело, враз лишившее Москву чуть ли не половины генералов от криминала.

Около двух часов ночи они устроились за столом; пожилая женщина, которая уже много лет вела хозяйство вора-ветерана, с помощью охранников накрыла на стол. Она заметно побледнела, когда услышала про взрыв, и сделала движение в сторону Червонца, будто желая его обнять. Но, наткнувшись на острый, как финка, взгляд хозяина, отступила.

— Помянем кентов, — сказал Червонец, когда у всех было налито. Воры встали, подняли стаканы и выпили не чокаясь.

— Часто ныне поминать братву приходится, — сказал Герман, в прошлом гроза сберкасс, инкассаторов и сейфов. Теперь он контролировал несколько предприятий, выпускающих охранную технику, что вызывало насмешки некоторых воров.

— Рыбак что-то умное говорить начал, — напомнил Кеша. — Он вроде про приморских что-то трехал, и тут грохнуло. Не знак ли?

— Хрен его знает, может, и знак, — согласился суеверный, как все воры старой формации, Червонец. — Мы про них мало знаем, только что ихний общак чуть не круче нашего. На что им Москва?