Андрей Воронин - Пуля всегда права

— Может, не стоит, Юля? — спросил Филатов, сохранивший остатки здравого смысла.

— Нет, Юрик, выпьем. У меня тост есть.

Десантник поднялся на ноги и почувствовал, что его слегка повело. И все-таки ментальную мощь женщины он преодолеть не смог.

— По полному наливай, Филатов, по полному!

Юрий умудрился не расплескать коньяк, рука же Юлии, принявшей от него стакан, была на удивление твердой.

— За жизнь, — коротко произнесла она и, не дожидаясь, пока Филатов поднесет стакан к губам, осушила свой в несколько глотков. Десантник последовал ее примеру.

Они долго молчали. Филатов подошел к окну, раздвинул шторы и смотрел на освещенную фонарями улицу. В его голове царил полный кавардак. По улице стремительно с ревом сирены промчалась милицейская машина, вслед за которой спешила карета «Скорой помощи». Визжа покрышками, они скрылись за поворотом.

«За жизнь… — подумал десантник. — Вот тебе и жизнь. Всяка тварь Бога славит… На воздух хочу», — он попытался открыть окно, но у него ничего не вышло. Навалилась слабость, он вынужден был сесть в кресло.

В голове пронеслись бессвязные мысли: «Автопилот начнется по графику… Хорошо тут. Спокойно. И безопасно. Тепло. Но воздуха не хватает…»

Сквозь подбирающуюся дрему до него добрался голос Юлии:

— А теперь, Юрий, ответь мне: ты сделаешь то, о чем просил Васнецов?

— Мы пойдем другим путем, — пробормотал десантник и вырубился, так и не услышав настойчивого пения мобильного телефона.

Гуссейн почивал на лаврах. Пять дней назад, когда он отдал команду похитить мальчишку, у него были еще сомнения на предмет того, правильно ли он поступает и не проще ли «наехать» на «компаньонов». Но дело повернулось самым неожиданным образом — компаньоны сами подставились, как последние лохи.

Утром в четверг Гуссейн, как обычно, лежал на тахте, вел неспешный разговор с выписанным из Узбекистана поэтом и ждал завтрака. Эти дни он решил провести в своем «бункере» — так назывался оборудованный на заброшенном заводе схрон, в одном из помещений которого держали и Костю. Внезапно дверь отворилась и на пороге возник Гарик.

— Падишах, — сказал он возбужденно, — я могу говорить?

Гуссейн взмахом руки отпустил поэта, который, поклонившись, удалился.

— Говори, где пожар, что случилось… Нет покоя на свете… — он все еще был в расслабленном состоянии после беседы с поэтом, которая, как он считал, способствует утреннему аппетиту и последующему пищеварению.

— Васнецова убили.

Гуссейн приподнялся на тахте:

— Когда?

— Вчера, около десяти утра.

— Почему только сейчас я это узнаю? — угрожающе спросил он.

— Мне только что перезвонил тот капитан из ментовского штаба, которому мы платим…

— Мы что ему, мало платим?

— Много платим, падишах, много. Но он сам только сегодня узнал.

— Ладно. Кто ж его, бедного-несчастного, угробил?

— Да понятно кто. Компаньоны!

— Это официальная версия?

— Нет, падишах. Официальной версии пока нет. Его жена, которую тоже ранили слегка, утверждает, что понятия не имеет, кто послал киллера. Кстати, про похищение сына она тоже ни слова не сказала. Странно, не так ли?

— Гарик, когда ты начнешь разбираться в людях? Ну что ей толку, если она поднимет ментов? В этом был смысл, когда пацан был у этих…

— Боровикова и Садальского, — услужливо подсказал визирь.

— Да, у этих… А теперь что? Где будут его искать менты? В стопятидесятимиллионной России? В Чечне? В Казахстане, шайтан тебя побери? А может, на Луне? Она ждет, что мы сами выйдем на связь и сделаем свои предложения. Но мы спешить не будем. Зачем спешить? Подождем. Эти козлы должны сами ко мне прийти.

— Падишах, но права на эту фирму сейчас, наверное, у вдовы… — осмелился подать голос Гарик.

— Ты часто видел строптивых вдов, визирь? И чему только я тебя учил? Вообще ни черта не рубишь! Ну, дадим ей откупного, она и не дернется. Тем более что ее сын — вот он, за стеночкой. Да, кстати, надо показать ему наше благоволение, чтобы матушке рассказал, как мы тут с ним хорошо обращались. Вели подавать завтрак и пригласи нашего юного гостя разделить с нами трапезу.

И поэта позови, пусть стихи почитает. Только не свои, ради аллаха, скажи ему, пусть Омара Хайяма или Навои прочтет… Хотя нет, не надо. Мало ли как разговор повернется. Кстати, а ты точно убежден, что про гибель Васнецова — не туфта? Может, он жив остался?

— Можно проверить, падишах. Я сейчас, при вас, в «Склиф» позвоню. Знакомый есть. Он должен знать…