Андрей Воронин - Пуля всегда права

— Ну, это я предполагал давно, — флегматично заявил он. — Я ведь, знаете, тоже не святой. Мы с Юлей заключили молчаливый пакт, что ли. И не мешали друг другу. Это не значит, что я не любил ее… не люблю. Но вы правы. Жить под дамокловым мечом глупо. Что от меня требуется?

— Костя должен позвонить матери и сказать, что снова пойман людьми Гуссейна, которые были так нерадивы, что не забрали его мобильник. И — все. Думаю, она сама примет участие… Дальнейшее развитие событий расставит все точки над «i».

— А другого пути нет? Не хотелось бы парня припутывать. Это же его мать! Думайте, полковник. У вас есть время. Минут тридцать. И я буду думать. И просить Бога, если он есть, чтобы это оказалось страшным сном.

— Костя, нам нужно серьезно поговорить — сказал Васнецов, когда паренек, попрощавшись с какими-то людьми, так и оставшимися в глубине дома (ему даже почудился женский всхлип), уселся в машину рядом с отцом. Полковник сел впереди, и водитель, одетый в штатское, тронул «Волгу» в сторону Москвы.

— Я слушаю, папа. Кстати, а где Юрий Алексеевич?

— Не знаю, сынок. У него какие-то свои дела… Так вот. Нам с тобой придется помочь милиции раскрыть преступление.

— Покушение на тебя, папа? Или мое похищение?

— Нет, тут все сложнее. Я не могу рассказывать подробности, сам практически ничего не знаю. Но вот полковник, — он указал на сидевшего перед ним Кононова, — утверждает, что мы можем помочь найти важного преступника. Он может быть знаком с нашей мамой.

— Преступник? С мамой? Чепуха какая-то…

— Не знаю, Костя. Но это очень важно. Ты должен… — Васнецов-старший судорожно сглотнул, — позвонить ей по телефону и сказать, что ты опять у этого Гуссейна и что тебе грозит опасность.

— Но зачем? В какие игры вы играете? При чем тут мама?

— Костя, это нужно сделать.

— Папа…

— Да, сынок. Иначе останется неразрешенность. А она — хуже смерти. Не бойся, сынок. Все будет хорошо.

Заклинание от страха, которое он выучил по приказу Пака, начало неотвязно и монотонно звучать в голове Кости: «Я не должен бояться. Страх — убийца ума. Страх — маленькая смерть, приносящая полное уничтожение. Я встречу мой страх лицом к лицу. Я позволю ему пройти сквозь меня. И тогда он уйдет».

Костя взял протянутую полковником заранее приготовленную трубку и выдохнул:

— Мама! Мама, это я! Я опять попался, я у Гуссейна, на квартире! Вроде в Зябликово! Они сейчас придут!..

Когда Швед сообщил Юлии, что трупы в квартире ее бывшего любовника Коли Карловича принадлежали людям Гуссейна и среди них был его приближенный по кличке Махно, Васнецова даже не удивилась. Приказав готовить команду и ждать ее сигнала, она вытянулась в кресле и погрузилась в легкий транс, позволявший ей привести в порядок мысли.

«Значит, Гуссейн все время шел по следу. Где же прокол? — мучительно размышляла она, закрыв глаза и положив руки на подлокотники. — Коля, Коля… Где же ты наследил? Не иначе как с этой администраторшей. И чья вторая бригада? Кто еще появится на горизонте?» Ответов на эти вопросы у нее не было, да и быть не могло. Представить себе столь нелепое совпадение — связь Филатова с Катей… Она же не ясновидящая!

Трель звонка ее мобильника вырвала Юлию из медитации.

— Мама!..

— Костя, Костя!! — кричала женщина в трубку, из которой уже доносились короткие гудки. Автоматически посмотрев на экран, она убедилась, что номер телефона, с которого звонил сын, аппарат определить не смог.

Не медля ни секунды, она набрала номер Филатова. Что заставило ее сделать это, она так и не поняла до самого конца.

— Юра? Это Юлия. Только что на связь пробился Костя. Он снова у Гуссейна. Именно там, где ты говорил, в Зябликово…

Десантник выслушал Юлию и, коротко ответив: «Еду», на минуту присел на стул. Какой Гуссейн? Какое Зябликово? Ему только что звонил Пак и сообщил, что десять минут назад машина, в которой были Васнецов, какой-то милицейский полковник и водитель, отъехала от дома. Ситуация выходила из-под контроля. Окинув взором лежавшие на диване и храпящие в разной тональности тела трех пьянтосов, он проверил пистолет и захлопнул за собой дверь. Раз Юлия сама решила участвовать в разборке, дело принимало совсем другой оборот.

Как они и договорились, он подъехал к магазину «Океан» в третьем часу. Спешил так, как только можно спешить по загруженным улицам Москвы, если дело идет о жизни и смерти. На свистки гибэдэдэшников не реагировал. Филатов ясно понимал, что через несколько часов наступит развязка.