Андрей Воронин - Пуля всегда права

— Снова валить Гуссейна? Зачем? Отчего именно ему такая честь? Он что, стал «смотрящим» Москвы?

Швед не понимал, зачем посылать бригаду на устранение Гуссейна, который, по его мнению, после предыдущего «наезда» уже не представлял никакой опасности.

— «Смотрящим» он не стал, — пояснил Юзеф. — Мне кое-кто шепнул, что он прознал, откуда ноги растут у последних событий. Источник я, само собой, называть не буду.

— Не знаю, не знаю, — с сомнением произнес Швед. — Не мог он ничего прознать. Карловича, который нас на кабак вывел, замочили, да и не знал он, кто за этим взрывом стоит. Мы же его «втемную» использовали. Если бы даже его раскрутили, он показал бы пальцем совсем в другую сторону.

— Кстати, выяснилось, кто вышел на Карловича? — поинтересовался Юзеф.

Швед замялся.

— Там были две какие-то бригады. Остались трупы, принадлежность даже менты пока не смогли выяснить. Мне пообещали информацию сегодня к обеду.

— Только к обеду? — нахмурился Юзеф. — Медленно работаете, Швед. Я чувствую, что без Гуссейна здесь не обошлось. Что ни говори, даже после налета он остался крупнейшим «бригадиром» столицы. У него в распоряжении, по моим данным, теперь человек тридцать-сорок. И если уж мне известен адрес, по которому он прячется, почему бы не решить проблему одним ударом?

— У нас на сегодня запланирован Червонец. Две такие мощные акции в один день? Не потянем. Кроме того, в районе четырнадцати часов станет точно известно, что за трупы остались в квартире Карловича. Так что с Гуссейном предлагаю повременить.

— Ну ладно, — нехотя согласился Юзеф. — Повременить, так повременить. Все, будь на связи. И скажи там, в приемной, чтобы следующий заходил.

Не успел Швед шагнуть за дверь, как в кабинет директора рыбного магазина «Океан» Юлии Трофимовны Васнецовой, в последний год отзывавшейся на «погоняло» Юзеф, оттолкнув с дороги рослого мужчину, ворвалась тетка немыслимых размеров и с порога заголосила:

— Да сколько же можно? Почти на пятьдесят грамм икры обвесили! Я дома проверила — не пятьсот грамм, а четыреста пятьдесят! Я на электронных весах взвешивала!

— Дома взвешивали? — уточнила Васнецова.

— Дома…

— Вот и идите домой. Вы эти пятьдесят граммов по дороге съели.

— Как вы смеете!..

— Не мешайте работать! — повысила голос Юлия Трофимовна и углубилась в бумаги, лежавшие на ее столе. Разъяренная тетка, пригрозив, что будет жаловаться в прокуратуру, вылетела из кабинета, как ядро из крепостной пушки.

«В прокуратуру она будет жаловаться, — печально усмехнулась Васнецова. — На пятьдесят граммов обвесили… Знала бы ты…»

Юлия Трофимовна устало потерла лоб. В последние недели, когда начало осуществляться задуманное год назад ею с Нарьянгом, она часто размышляла над тем, не слишком ли тяжелую ношу взвалила на свои плечи.

По ее подсчетам, количество трупов, наваленное в Москве и области людьми Шведа и Ганса, далеко перевалило за две сотни. Среди новопреставленных были не только криминальные авторитеты, их охранники и прочая шушера, по которой давно плакала тюрьма. Под шальные пули и осколки попадали порой случайные прохожие, иногда даже дети. После второго такого случая (бригада одного из авторитетов оказала сопротивление, и под огонь попала молодая мать с крохотной дочуркой, которую несла на руках) Юлия строго-настрого велела Шведу планировать операции более тщательно, хотя нежелательных эксцессов не удавалось избежать и впредь.

Первое время сам Швед и его помощник Ганс сомневались в выборе своего босса — Нарьянга.

Им казалось, что женщина в силу специфики пола будет не в состоянии вынести на себе неподъемный груз передела сфер влияния. Но уже через несколько месяцев, когда устраненные без лишнего шума некоторые предводители группировок были заменены людьми, которые не знали даже, на кого работают, но готовы были к сотрудничеству с могущественным «синдикатом», их мнение о Юзефе изменилось. Кроме того, эта довольно молодая и в высшей степени красивая женщина начала возбуждать в «лейтенантах» Нарьянга вполне здоровые мужские чувства, на которые, впрочем, она никак не реагировала.

Если уж быть совершенно откровенным, было в Юлии что-то такое, что делало ее лидером. Ей не приходилось произносить длинных речей, во время которых, подобно Гитлеру, потребовалось бы опускать руки в чашку со льдом, чтобы привести в порядок организм, разогретый до невероятной температуры. После нескольких минут общения с ней практически любой человек, которого она хотела привлечь, становился похожим на мокрую глину, из которой можно лепить все, что вздумается.