Андрей Воронин - Пуля всегда права

— Лиза, вы не возражаете, если мы встретимся, так сказать, в неслужебной обстановке?

— Так мы встретились… — девушка распахнула халатик, под которым ничего не было. Арбузу ничего не оставалось, как в мгновение ока избавиться от одежды и поплыть, куда ветер дует и волны несут…

Минут через сорок довольный «капитан» Арбузов сел в машину, где ждала его вся бригада.

— Что-то долго ты, — сказал Махно. — Трахал ее, что ли? Какой-то растрепанный весь…

Бригада заржала. «Смейтесь, смейтесь, — подумал Арбуз. — Что вы через минуту запоете…»

— Трахал, — произнес он спокойно. — Ровно сорок минут. Иначе колоться не хотела.

Смех мгновенно смолк.

— Ну ты, бля, ё…рь-гигант, рассказывай! И не дай бог, туфту принес — самого вые…у!

— Да ладно, Махно. Короче. Зовут его Коля Карлович. Живет в Выхино. Вроде ее школьный приятель. Наведался в ресторан третьего дня. Просидели вместе час. Надо трясти.

— Поехали! Но если это не он — я тебе все оторву!

Коля Карлович жил на третьем этаже обычной шестнадцатиэтажки. Домофон в подъезде был сломан, и дверь стояла нараспашку.

— Как будем действовать? — спросил Петрович. — Нахрапом брать прямо в хате или вывезем куда-нибудь?

Филатов задумался. Дело предстояло непростое: человек, который организовал взрыв лидеров московских воров, так просто не расколется. А применять паяльники, утюги и прочие электроприборы Филатов не привык.

— Знаю, не любишь ты допросов, — с едва заметной ноткой презрения заметил Петрович. — Я когда в Пермской области на зоне парился, случай был. Исчез куда-то «общак». Представляете? Почти сто штук баксов! «Смотрящий» зоны приказал того вора, который за бабки отвечал, Гребень его звали, допросить, но без применения «спецсредств»: никто не сомневался, что это не он бабло взял, проверенный был уркаган, авторитетный.

Короче, устроили следствие. Гребень показал, где он «общак» хранил — в промзоне, в инструменталке, он как раз кладовщиком был. Дверь в ней железная, снарядом не пробьешь, а деньги в сейфе лежат — специально для этого из десятимиллиметрового проката сварили. Ключи — у Гребня на шее, на одной цепочке с крестом, даже в бане с ними не расставался. Сейф целый, двери никто не взламывал, а денег — «на ны». Гребень руками разводит…

Пахан долго думал, дня два, но так ничего и не решил. А это ж какой позор — «общак» не укараулить! И раньше бывало, что кто-нибудь в казну руку запускал, но его сразу ловили и наказывали так, чтобы другим неповадно было. Такие долго умирают и о смерти как о милости просят. Но тут — хрен его знает что делать. И уж когда пахан решил крайним все же Гребня сделать — а то как бы самого не развенчали, — приходит кент один и говорит, мол, в ту ночь, когда «общак» пропал, возле вашей хаты «петух» один крутился. Раньше не говорил, потому что кто на «опущенного» подумает, — они в зоне даже за дверную ручку не могут взяться, не то что «общак» стибрить. Может, его к кому-то из блатных позвали для удовлетворения естественных потребностей… А теперь вот решил сказать, мало ли что.

Пахан послушал и велел того «петуха» позвать. Что, мол, делал ночью у нашей хаты? Опросил всех — никто его в ту ночь не звал на предмет трахнуть. И устроили ему сладкую жизнь, тому пидору. Потому что больше думать было не на кого.

«Петух» сперва ни в чем не признавался, типа не был я возле вашего барака. А потом из того корпуса, где он сам возле параши канал, один зэк, тоже «дырявый», признался, что этой «машки» часа два не было. Ну пахан велел шкуру с него снять.

А дело уже до Хозяина дошло. Поскольку менты зоновские с того «общака» солидный приварок к зарплате имели, то розыску воровскому мешать не стали. Блатные слили в гараже кислоты из аккумулятора, ночью затащили «петуха» в котельную и стали его пытать. Сперва просто избили — молчит. Потом пальцы начали ломать — молчит, только сознание теряет. Его водой окатят — и опять. Потом решили руку кипятком ошпарить. Ни фига. Тогда пахан говорит: «Ну, бля, если он и сейчас не расколется — значит, не он. Давайте кислоту».

И начали по капле эту кислоту ему на пузо лить. А она его стала насквозь прожигать. Как он орал! Я тогда на шухере стоял, так думал, что вся вохра сбежится. Но никто не пришел. Сами, мол, пусть разбираются. И тут слышу: «Отдам, все отдам, только убейте скорей!» Знал, что в живых все равно не останется…

Дело просто было. Этот пидор так решил Гребню отомстить, который его еще в прошлую ходку самолично «опустил» на другой зоне. И вот опять свиделись. Тот «петух» слесарем был. Он ночью слепки с ключей сделал и буквально за час-другой выточил ключи. И где только заготовки взял? Бабки унес, спрятал, ключи выбросил. Когда пакет с деньгами принесли, Гребень ему сам горло перерезал.