Дмитрий Дубинин - Код Гагарина

В общем, голова была забита черт знает чем, но я не виноват. Я честно пытался разобраться в том, что происходит вокруг меня, и не находил ответа. Легче всего было бы, конечно, залечь на дно, однако бандиты мне вряд ли дадут спокойно спать. Да и арендаторы — тоже. Кроме того, мне нужно работать. А на кого — какая, в сущности, разница?

Вера Павловна приняла меня, как и прежде, чуть радушно, чуть равнодушно. К Тане она явно больше благоволила, но когда я заявил, что очень хотел бы найти Геннадия и (в числе прочего) намекнуть ему, что нельзя уезжать вот так, ни слова не говоря родной матери, я стал для нее гораздо более милым человеком, чем был до этого. Мне был даже предложен стакан домашней наливочки, но я, что вполне понятно, отказался. Я приехал к Вере Павловне лишь с одной целью и, слегка подольстившись, этой цели добился. Фотографию Павла и бандитов на перроне я получил в свое распоряжение. Кроме того, я получил в подарок тонкую книжку под названием «Рыцари московского леса» — Геннадий, выходит, не только диссертацию о сибирских ханах писал. Оказывается, он популяризовал какие-то свои исследования, пересказал материалы своих монографий и, получив небольшой грант, издал их тиражом в тысячу экземпляров. Москва и тамплиеры. Происхождение слова «Россия». Сокровища рыцарей и упадок Золотой Орды… Можно будет даже почитать на досуге, вдруг окажется интересно.

Прежде чем навещать Эльвиру, я отсканировал снимок и загнал его электронную копию в один из файловых архивов в интернете, где уже лежали сканы содержимого американского письма, шифра из подполья и моей расшифровки. В очередной раз подумал, что если бы руководство солгулианского общества передало документы своим эмиссарам через глобальную сеть в электронном виде, можно было бы избежать всех этих трупов и прочих коллизий. Хотя, карты, да… Чтобы распечатать их в таком виде, с таким качеством и разрешением, обычный принтер абсолютно не годился, даже с маркировкой «Про». Это надо размещать заказ в хорошей типографии, желательно проверенной. Но печатник или хозяин типографии запросто может сигнализировать «куда следует» — сейчас, говорят, опять мода появилась на подобную «бдительность». Пожалуй, только ради этих карт можно было пересылать через океан обычное письмо. Ну и ради шифра, что вполне возможно. Мало ли на каких серверах какие декрипторы работают: сейчас цифровые технологии и 16-значные пароли как орехи щелкают, не говоря уже обо всяких PGP-ключах и примитивном сжатии текстов внутри цифровых фотографий. Расколют методом случайной выборки архив, будучи в поисках экстремистских или контрафактных материалов, ничего особенного там не найдут, да забудут где-нибудь в хранилище файлов. Потом поисковый робот случайно проиндексирует документ, а затем — глядишь — какой-нибудь специалист по древней криптографии выложит на сайте как образец шифра времен Петра Первого на общедоступном форуме. И всё — секрета больше нет.

Я остановился возле здания «Серватиса», вышел из машины и не спеша вошел в холл, уверенный, что меня хотя бы пропустят в палату. Еще когда я ехал к Вере Павловне, мне позвонила Таня из Москвы, заявив, что все у нее в порядке, что квартиру для проживания ей забронировали и притом неплохую, и что она уже соскучилась. Сказав несколько приличествующих слов, я попросил номер телефона Эльвиры, и Таня с готовностью скинула мне на телефон электронную «визитку». Дозвониться я, к сожалению, не сумел, номер оказался недоступен, но это и было понятно…

Девушка-регистраторша, когда я сказал, к кому собрался пройти, выпучила на меня голубые глазки:

— Но вы же не предупреждали! И потом, вас никто не приглашал!

Она почему-то очень нервничала. Я изобразил добрую улыбку и произнес:

— Ничего страшного! Я просто не мог дозвониться, очевидно, ее телефон просто выключен… Вы, пожалуйста, передайте ей, что я бы очень хотел с ней поговорить и кое-что передать…

Лучше быть лицемерным, чем некорректным. Я помахал тоненьким букетиком хризантем. Ясно, что цветочки не от чистого сердца, а из корыстных побуждений, но все-таки мне действительно было жалко Эльвиру. Не по проступку она оказалась наказанной.

Вдруг из-за угла в холл вышел здоровенный мужик, которого, кажется, называли прозвищем Курач. Он посмотрел на регистраторшу, потом на меня и на букетик в моей руке, придвинулся к стойке и прогудел:

— Слышь, Анют, че ему от тебя надо?

— Ничего, — ответила Анюта. — Он вообще к пациентке в стационар пришел…