Александр Тамоников - По следу кровавого доктора

«Вот и все, — колотились барабанные палочки в голове Павла. — Закончилась твоя военная карьера. Отбегался, отпрыгал, отлетался, дорогой товарищ. Родное государство всегда на страже.

Хотя, если вдуматься, сам виноват. У меня была прекрасная возможность взять Менделя, а я его упустил. Неважно, что готов был рисковать собой, а все случившееся — цепь нелепых случайностей. Я должен был предвидеть, предусмотреть, не допустить.

В итоге погибли десять красноармейцев, потерян Булыгин. Никого не волнует, что ты уложил кучу эсэсовцев. Не сделал главного, подвел Родину, которая так на тебя надеялась».

Павел нисколько не удивлялся по поводу того, что с ним приключилось. И не за такие прегрешения люди попадали за решетку, а потом становились к стенке. Но тоска одолевала его, колючий ком застрял в горле.

«Почему мне не дали исправить положение? Хотя кто не давал? Я мог самолично блуждать в потемках, искать пропавших немцев.

Бесполезно доказывать, что с раздробленной рукой Мендель долго в лесу не протянет. Он ведь врач, может приказать Ильзе отрезать конечность, лишь бы гангрена не пошла. Человек молодой, хватит силы справиться с трудностями.

Мендель опасен даже сейчас. Целая голова — это главное. Он не пулеметчик, чтобы работать только правой рукой.

Впрочем, с некоторых пор это проблемы других. Меня лишат звания, правительственных наград — и под трибунал».

Павлу хотелось выть, рвать зубами стальные прутья. Только не сидеть, тем более не лежать! Так тоска совсем засосет. Ждать на ногах решения своей участи, как бы глупо это ни выглядело. Он поднялся, выпрямил спину, сжал пальцами прутья решетки и несколько минут стоял не шевелясь.

— Прямо гвардеец! — донеслось вдруг из противоположной камеры.

Там в темноте кто-то кряхтел, сползал с убийственно узких нар. В плацкартном вагоне третья полка и то шире.

— Простите?.. — не понял Никольский.

— Хорошо смотритесь, говорю, товарищ майор. Павел Викторович, если не ошибаюсь? Несгибаемая порода. Крепость и выдержка как у хорошего первача. — Невидимый арестант зашелся хриплым кашлем.

— Майор Градов? — неуверенно спросил Павел. — Иван Максимович? А вас за что сюда?

Майор перестал кашлять, издал простуженный смешок и ответил:

— Как и вас. За героизм, отвагу и мужество. Суровая буква советской законности. Павел Викторович, вам ли этого не знать? Майор Красной армии попадает в плен к фашистам, скитается под конвоем по оккупированной территории, выживает в лагере смерти, где должен был погибнуть уже через месяц. Он ведет подозрительные беседы с нацистским преступником Менделем. Тот водит его по своим лабораториям, предлагает поработать на благо Германии. Неважно, что майор отказывается — свидетелей нет. Помимо прочего он якшается с офицером английской разведки, который вроде и союзник, а все равно тайный враг, сдает ему секреты родного государства. А в заключение, предчувствуя, что органы выведут его на чистую воду, этот фрукт подговаривает заключенных к побегу, хочет смыться на территорию, занятую союзными войсками. По его вине гибнут десятки заключенных. Только ему и английскому агенту удается спастись. Увы, Павел Викторович, после вашего ухода я имел содержательную беседу с ответственным товарищем из НКВД по фамилии Келин, который и проявил похвальную бдительность, упрятал меня за решетку. Все правильно, товарищ майор. — Градов тяжело вздохнул. — На что-то другое я не мог рассчитывать. Вот если бы на месте этого ответственного товарища оказались вы, то разве не стали бы меня арестовывать?

— Я бы не стал, — проворчал Павел. — Поскольку в своем уме, дружу с головой и умею отличать врагов от порядочных людей. В моем представлении вы совершили подвиг, на который сподобится лишь один человек из тысячи. Только полный идиот, перестраховщик и бессердечная скотина может отправить вас за решетку.

— Спасибо, товарищ майор. — Градов как-то растерялся. — Доброе слово, знаете ли, и кошке приятно. Вы не боитесь, что сейчас такое говорите и нас могут услышать?

— Не боюсь, Иван Максимович. Кстати, что случилось с офицером английской разведки, господином Лоу, если не ошибаюсь? Его еще не отправили в далекий колымский лагерь за наглую шпионскую деятельность?

— Нет, надеюсь, его судьба будет не такой суровой. Дугласа увезли свои. Я слышал, как прибыли люди, говорящие по-английски. Озвучу крамольную мысль, товарищ майор. Наши временные союзники, остающиеся идеологическими противниками, никогда не бросают своих. У них нет такой окаменелой бюрократии, как у нас. Кстати, Павел Викторович… — Узник в камере напротив тоже стоял, взявшись за решетку, в полумраке вырисовывалось непрозрачное тело. — Когда я вас видел в последний раз, вы спешили на поиски доктора Менделя. Что-то не сложилось, я прав? Рискну предположить, что ваш арест как-то связан с обстоятельствами преследования этого субъекта.