Николай Иванов - Тот, кто стреляет первым

Никак не отреагировала. Попросила:

– Подайте чайник.

Его металлический острый носик выглядывал из-за занавески, и я потянулся к подоконнику. Мимоходом подмигнул треугольничку, благодаря за услугу. Повернулся к хозяйке и – замер: Надя была в халате! Я, конечно, видел женщин в халатах, но – не на войне. И если для нее он был привычен, она наверняка облачалась в него каждый вечер, но я-то иного, кроме мешковатых брюк и бесформенных курток, в городке на женщинах не наблюдал. Халат стал манной кашей вместо опостылевшей перловки, сочной грушей взамен подгоревшего червивого сухофрукта, случайным долларом в горсти мелочи. Изобретал халатик с пояском наверняка гениальный, страстно любящий женщин, нетерпеливый мужчина, мечтавший одним движением обнажать женское тело. А Надя ведь наверняка досняла лифчик…

– Что вы… так смотрите?

– Красивая, – сказал почти правду.

Она довольно пожала плечами: какая есть, хотя сама никогда не считала так… Про подглядывание не заикалась, сделала это нашей маленькой тайной, при этом вряд ли догадываясь, что именно секреты более всего и сближают людей. Кроме, конечно, ходьбы по узкой тропинке в дождь под одним плащом…

– У меня есть немного вина, – предложила Надя, когда настоялся чай с добавленной в него щепоткой липовых цветков.

– Зато я без гостинца. И мне неудобно, – в какие-то моменты я мог быть совершенно искренен.

– Значит, будете должны, – нашла бесхитростный повод продолжить знакомство Надя. Подняла пластмассовый стаканчик, на правах хозяйки предложила тост: – За то, что вы спасли меня от дождя. Это, оказывается, очень важно и… приятно, когда кто-то укрывает тебя от непогоды.

Но выпить не успели, кто-то еще возжелал совершить подобное: стук в дверь не был ни стеснительным, ни извиняющимся. Надя вскинула брови, мгновенно вычислила, кто это мог быть, смутилась и метнулась к двери, не давая посетителю возможность заглянуть в комнату.

– Привет… О-о, я не вовремя? – гость не мог не заметить в прихожей мои грязные бахилы сорок пятого размера.

Голос показался удивительно знакомым. Если Наде достаточно было вскинуть брови, узнавая гостя по стуку в дверь, то мне пришлось насупиться, сосредотачиваясь и примеряя слова к галерее образов, мелькавших перед глазами в последнее время. И память сама нарисовала красавца-усача из РЭБ. Ага! Так вот кто он, затесавшийся в наши ряды осведомитель. Вот кто дал Наде наводку на меня и локатором отслеживал мое перемещение, наводя ее точно на цель. Значит, я мог сколь угодно долго травиться техническим спиртом, но Надя все равно вышла бы в дождь аккурат к моему появлению из-за угла. Где банальный, причитающийся по этому поводу торт в лицо сопернику?..

В прихожке перешли на шепот, а потом слишком громкий стук двери дал понять: гость покинул домик недовольным. Не предполагал, что я окажусь на его месте?

Надя вернулась настороженная, с ходу попыталась определить, насколько неприятным оказался для меня визит вечернего усатого стукача – в прямом и переносном смысле.

«Но я ведь выставила его, я оставила вас», – читалось на ее лице вместе с извинениями.

«Во мне есть выгода», – расставил я акценты в ее благородстве. Но, разряжая обстановку, поднял так и не опустошенный стаканчик. За что мы пьем? За спасение от непогоды. И за тех, кто укрывает, а не подставляет. Мне не интересно, кто и зачем приходил. Но взамен я получаю право из самого выгодного положения объявить о главном:

– Я не возьму тебя с собой.

На «ты» назвал, подчеркивая особое расположение и доверительность. И этим пытаясь хоть как-то сгладить отрицательные эмоции.

– Я знаю.

– Не обижайся.

– Обижусь.

Я встал и сделал попытку откланяться, потому что миссия представилась выполненной и меня отныне ничто здесь не задерживало. И это, как заметил, стало для Нади еще большей проблемой: доказать, что гостеприимство слагалось и проявлялось вне зависимости от моего категорического «нет». Она быстро-быстро, совсем по-детски замотала головой, сморщив лицо и умоляя глазами: не уходи, иначе я перестану себя уважать.

Мне показалось, что я тоже не хотел уходить.

– Там, где работаю я, опасно всегда.

Надя, машинально перебирая в пальцах пустой стаканчик, кивнула: не надо оправдываться, я все понимаю.

– Мы сами нарываемся на боестолкновение с противником. У нас не обходится без «двухсотых», – для устрашения соврал о погибших. Тут же вспомнил, как представился траурным красный квадратик на календаре в РЭБ. Кажется, болтаю много. – Впрочем, Бог насчет потерь миловал. Но в целом…