Николай Иванов - Тот, кто стреляет первым

Надя поджала губы, щелчком выстрелила недокуренную сигарету на другую сторону дороги. Гневно посмотрела на меня: «Это все, что вы способны ответить?»

– Извините, – чистосердечно приложил я руку к груди. – Полная неожиданность. К таким просьбам человека надо готовить хотя бы чуть-чуть заранее.

Однако сегодня Надя не претендовала на лавры победителя:

– Вы не думайте… Я все понимаю. В смысле – опасности и ответственности…

– Тогда зачем вам это надо? – спросил напрямую. Время поджимало все больше, и тратить его на пустой разговор становилось откровенно жаль.

Ответ оказался столь же прямолинеен:

– Мне это нужно из-за квартиры.

Все. Приплыли! Разведка ГРУ становится притягательной кормушкой для удовлетворения личных потребностей. Это – конец эпохи, когда пелись строки «Раньше думай о Родине, а потом о себе». И я – последнее острие этой самой разведки, на которое наткнулась совершенно дурацкая просьба какого-то прапорщика.

– Когда нас призывали, в военкомате сказали: участников боевых действий поставят в льготную очередь на жилье. А я с дочкой и мамой в одной комнатке в коммуналке. И иного просвета – нет.

– Но почему в разведку? – не мог сообразить я.

Надя посмотрела как на маленького: в самом деле ничего не понимаете?

– В боевых частях женские должности давно заняты женами, родственниками или любовницами.

– А вы…

– А я – нет, – с вызовом ответила Надя, закуривая новую сигарету. – Ни в родстве ни с кем, ни в любовницах.

И тут меня снова занесло на вираже. Я усмехнулся про себя: ну что ж, одними танцами войну, а тем паче – прифронтовую тыловую полосу не покоришь. Надо на всякий случай еще и характер попокладистей иметь, и в зеркало можно покритичнее глянуть…

Где Бауди? Мне нужен Бауди с его непреходящим восторгом от любой женщины. Неужели столь сильной оказалась вчерашняя обида, что можно мстить человеку таким дешевым образом?

– Хорошо. Но… но неужели будет лучше, если… С войны ведь не все возвращаются.

– Знаю. Надеюсь. Мне бы… мне хотя бы раз, чтобы появилась запись в личном деле…

И уж чтобы окончательно выложить все, с чем пришла, чтобы одновременно извиниться за вчерашнее и дать надежду на будущее, наверняка презирая себя, тем не менее посчитала нужным пообещать, глядя на остывающий белесый пепел на кончике сигареты:

– Я… я была бы очень благодарна. И… смогла бы отблагодарить… Как смогла бы…

Сорвался с дрогнувшей сигареты пепел, чтобы тут же развеяться, не долетев до вырытой посреди курилки круглой ямы: было и не было, говорилось или послышалось. А Надя пожала плечами: я все сказала, я вся пред вами – хорошая или плохая. Но зато вы теперь все знаете и вам легче принимать решение.

Легче… Разве готовность женщины жертвовать собой облегчает мужчине жизнь? И что за время, что за страна, которая заставляет идти на войну женщин?!

– Вы сможете позвонить мне после обеда? – оставил я себе хоть какой-то люфт перед принятием решения. За пять часов или Надя сама передумает ввязываться в авантюру, или у меня что-либо изменится. И оба останемся в белом. В крайнем случае, по телефону и отказать легче: не видно ни глаз, ни плеч, а свою сентиментальность можно на время придавить, как окурок в пепельнице.

Но Надя легко поняла мою уловку, с горечью приняла отказ, лишь оттянутый на несколько часов. Из вежливости пообещала:

– Я позвоню.

Торопливо ушла, ни разу не обернувшись.

Бауди, не зная причин появления танцовщицы, сгорал от нетерпения и втайне ждал похвалы за невольное сводничество.

– Ну, что?

– Унитазы всего полка – бритвенным лезвием и зубной щеткой. И чтобы как у кота…

– Какие мы грубые…

– Все плевательницы в курилках – тоже твои. Работаем, – остановил я фантазии разведчика, глянув на часы.

Бауди зеркально, потому что левша, повторил мой жест. Тем более что у обоих на руках висели «Командирские» с одинаковой гравировкой: «От Министра обороны РФ». И дата – «Апрель 1996 г.». Для людей сведущих знаковый месяц – время гибели Дудаева. Около пяти лет спезназовцы ждали, когда нагуляется Джорик на нашей кровушке, тысячи пацанов с одной стороны и еще больше с другой полегли, прежде чем власть наконец-то осмелилась произнести одну-единственную фразу:

– В организме Дудаева мало железа.

Кому надо, услышали и все поняли. А Бауди потом придумал и навесил журналистам на уши лапшу про самолет и самонаводящуюся ракету, которая среагировала на мобильник в руках у Президента Ичкерии. А на самом деле мы в тот апрельский вечер мчались на «Ниве» за президентским джипом, на котором через агентуру удалось установить радиомаячок. Надвигалась ночь, мы безнадежно отставали, и когда сигнал уже стал ослабевать и теряться, случилось чудо. И преподнесла его нам жена Дудаева, захотев прогуляться до ближайших кустиков. И подзадержалась она в них ровно настолько, чтобы мы выскочили на расстояние прямого выстрела, и развернули гранатомет, и засадили в зад джипу гранатой по самые не балуйся. А то осталась бы жива Алла от ракеты из самолета…