Александр Тамоников - Палатка с красным крестом

Двигатели размеренно гудели, временами машина тряслась, куда-то проваливалась.

Лапунов уже храпел, обняв автомат. Он просыпался всякий раз, когда машина дергалась, бормотал что-то невнятное и снова отключался.

Слева зевал Серега, вытягивал шею и как-то хитро косился на Алену.

— Ну что? — не выдержал Максим.

— Ничего, товарищ майор, — ответил Ефремов. — Завидую — совмещаете приятное с полезным. Трип по городу закончен, теперь кого-то поджидает трип по телу… — Он закашлялся, получив локтем под ребро.

— Глумится? — пробормотала на ухо Максиму Алена.

От ее жаркого дыхания становилось щекотно.

— Уже нет… — ответил майор.

Она обняла его под руку, прижалась щекой к плечу. Очень своевременно проснулся Лапунов, осклабился: дескать, попал все же в плен наш командир. И опять захрапел.

— Спасибо, Максим… — Эти слова девушки приятно щекотали барабанную перепонку. — Ты наш герой, и ребята твои тоже… Это невероятно — то, что вы сделали. Так никто не сможет — никакие хваленые американцы…

«Зато американские солдаты лучше всех умеют пить кровь кобр», — подумал Максим.

— Ты мой герой… — сказала она, издала протяжный вздох и закрыла глаза…

Два дня пролетели, как вертолет над Алеппо. Гудело аэродромное поле на базе в Латакии. С моря дул приятный освежающий ветерок, ерошил метелки пальм, выстроившихся вдоль здания аэровокзала.

Тамара уже удалилась к транспортному самолету, который через четверть часа должен был взять курс на Раменское. На прощание они с Максимом обнялись и пожелали друг другу самого лучшего.

Алена жалобно смотрела ему в глаза, держала за руку. В последнюю ночь все же состоялся доступ к телу, предсказанный Серегой. Не было еще в жизни Максима ничего лучшего. Оттого и сердце щемило очень больно.

Алена похорошела, кожа ее приобретала естественный цвет. Под глазами еще темнели круги, но зрачки уже поблескивали. Он не мог от них оторваться. Что такое приключилось с бывалым майором спецназа?

— Я даже не спросила, женат ли ты. — Алена улыбнулась. — Очень хотела узнать, готовилась, репетировала, но язык так и не повернулся…

— Спроси сейчас.

— Ты женат?

— Нет.

— Почему?

— Положено так, — он тоже улыбнулся через силу. — Нам мама жениться не велит.

— Серьезно? — Она подняла красивые брови. — А кто у нас мама?

— О, это очень занятная особа. Звезд у нее на погонах — как на небе. Так и умираем бобылями, никто нам в старости стакан водки не подаст… Шучу, — спохватился он. — Жениться можно, но не всякая жена такого мужа стерпит…

— Я бы стерпела… — она смутилась своих слов, уткнулась в землю. — Долго тебе еще служить, Максим? Ну, здесь, в Сирии?

«Меня вообще тут нет», — подумал Рязанов.

— Помнишь, как мы в фонтане с тобой купались? — зачем-то спросил он.

— Помню, — она кивнула. — Всем десантникам на зависть… Мне пора, Максим, а то придется догонять самолет…

Комок поднялся к горлу. Он не хотел отпускать ее руку. Тоска начала свою работу с выкручивания селезенки.

— Будешь ждать меня?

— Да… — она облегченно вздохнула, заулыбалась. — Думала, не спросишь… Конечно буду, Максим, всегда буду…

— Всегда не надо. Месяц, два…

— Какая чепуха, — она засмеялась. — Разве это срок? Ты знаешь мой адрес, мои координаты, пароли, явки и позывные. Ты все про меня знаешь. Береги себя.

Он целовал ее, не мог оторваться. Потом отпрянул. Мол, все, уходи, пилот уже буги-вуги на полосе исполняет! Она засмеялась, побежала прочь, волоча за собой сумку на длинной лямке. Сверкали каблучки, развевались волосы. Неужели и вправду дождется?