Александр Тамоников - Палатка с красным крестом

Майор снова ползал по позициям, пригибал голову, когда свистели пули. Гранатометчик высунулся из-за угла. Максим и Ефремов ударили по нему одновременно. Тот успел не только спрятаться, но и выстрелить! Граната взорвалась за фонтаном — слишком низко взял. Разлетелись куски коры, с противным скрежетом повалилось изувеченное дерево, начинавшее отмирать.

На южной стороне открыл огонь Лапунов. Он снова загонял в развалины смелеющих экстремистов.

Бегло стрелял одиночными Али. Он контролировал пустырь на западе. Там тоже объявились чужаки.

— Скоро их до хрена станет, командир! — прокричал Лапунов. — Телепорт бы точно не помешал! Есть идеи?

— Алена, ты там? — крикнул Максим.

— Да! — раздался слабый голос.

— Проверьте подвал на предмет подземного прохода!

— Посмотрели уже! — Она срывалась на истеричные нотки. — Там все завалено, не проползти!

Дьявол!

— Еще раз посмотрите! Хорошенько проверьте! Наружу не лезьте!

Она отвечала, но он уже не слышал. Грохот в ушах, опять разведка боем — видно, основные силы противника еще не подтянулись. Несколько минут они с Ефремовым вели пустопорожнюю стрельбу, перекатывались, увертываясь от пуль, жалящих бруствер.

Потом его кто-то дернул за ногу. Он повернулся и увидел возбужденную физиономию Тахира. Тот съежился на склоне воронки, тянул ему телефон.

— Звоните, офицер! — прокричал он. — Корпус получил вмятину, но основная плата не пострадала! Сместился аккумуляторный блок, я выгнул клеммы. Прижимайте заднюю панель, вот так держите, видите? Крепче сжимайте и звоните быстрее, прошу вас…

— Вы серьезно? — изумился Максим, перехватывая ценную штуковину.

— Звоните, говорю же… — Тахир скатился вниз.

Сердце майора заколотилось. Он сполз по склону, сжал аппарат до ломающей судороги, второй рукой заткнул ухо.

— Рязанов, это ты? — Голос подполковника Авилова дрожал и срывался. — Какого хрена?! Что происходит?

— Технические неполадки, Даниил Александрович! — Он не верил своим ушам. — Не до этого, потом будете мозги пилить! Все живы, но это скоро кончится! С нами шестеро гражданских! Улица Альджар, в двух кварталах от площади Сахрим! Адрес не могу сказать, но это одиноко стоящее здание — слева, если смотреть от вас! У здания фонтан, сквер, большой пустырь! Мы долго не продержимся, товарищ подполковник, они сейчас пойдут!

— Держитесь, майор! — Можно представить, как взмок от волнения подполковник. — Вы обязаны выстоять. Я все понял. Мы сейчас же примем меры!

Они держались. Вцепились в эту землю, как в родную, озверело сопротивлялись. Основная атака шла с востока и юга. Высунулся гранатометчик и повалился, не успев произвести выстрел. Успел другой. Все распластались, вжались в землю и бетон. Взрыв прогремел на юго-восточном углу, обрушилась часть стены, Лапунов и Ефремов откатились в разные стороны, заразительно матерясь.

Боевики пошли вперед, залегли, стали перебегать, падали один за другим. Неподвижных тел становилось все больше. Живые прятались за мертвыми, вели прицельную стрельбу.

Поднялись десятка полтора, ринулись вперед, раздирая глотки. Пули рвали конечности, бронежилеты — не важно, что не убили, главное, из строя вывели! Семеро подбежали на критическую дистанцию. Но им навстречу уже неслись гранаты, рвались чуть не под ногами. Летели части тел, хрипели раненые. Троим удалось откатиться, залегли в фонтане, где начали горланить, как обиженные вороны.

Али монотонно стрелял, кричал, что атака вялая, но нечисть скапливается под дальними стенами — и только Аллах ведает, во что это выльется! Потом он захрипел, стал стонать, что, кажется, ранен, кровь льется ведрами… Когда остальные всполошились, парень стыдливо замолчал и выдал «опровержение». Мол, прошу прощения, товарищи офицеры, царапина, пуля клок кожи выдрала с плеча, но все равно кровь — самая настоящая!

Основная драма разыгрывалась на южной стороне. Ожили развалины, снова повалила нечистая сила. Гранатометчики стреляли из глубин руин — сообразили. Первым выстрелом они поразили своих же, бегущих в атаку. Вторая граната едва не влетела в здание. Она рванула перед бруствером, повалилась балка, за ней какая-то скособоченная конструкция.

Лапунов потерял автомат, скатился вниз, стиснул голову, выбивал звон из ушей. Потом полез обратно, выкопал из глины оружие…

Атака была страшна и беспощадна. Боевики бежали рваной шеренгой, орали что-то непотребное. Спецназовцы вели огонь, выбрасывали пустые магазины. Никто не дрогнул — отступать-то некуда! Когда расстояние сделалось критическим, они вновь пустили в ход гранаты, заставили противника вжаться в землю. Боевики отбегали, стреляя наобум, катались по пыли. Потери в их рядах были ужасные. Но они не отступались — лезли снова, как упрямые ослы.