Александр Тамоников - Палатка с красным крестом

Майор находился в холле первого этажа. Приземистые колонны, по курсу — выход на улицу, справа лестница, ведущая наверх. Ошибки не было — это здание райкома БААС!

На улице шумели люди, работал двигатель. У двери торчали в напряженных позах два боевика, озабоченно переговаривались. Еще не кончилась суета, связанная с трагическими событиями. Послышался шум, два человека стащили с лестницы носилки. Тело, лежавшее на ней, было укрыто с головой. Охранники посторонились, другие боевики вынесли покойника наружу.

Максим невольно усмехнулся. В непростую же ситуацию попал сегодня господин Хураши…

Он заспешил обратно, спустился в колодец, оставив открытым люк.

— Докладывай, командир, — пошутил Лапунов.

Майор в нескольких словах описал ситуацию. Он сказал, что у него пока нет никакого рабочего плана, но это не причина сидеть сложа руки.

В блеклом свете фонаря они достали «Грачи» с полными обоймами, стали накручивать глушители на стволы. Проверили ножи, гранаты РГД. Короткие винтовки М-4 в перипетиях не пострадали. По три магазина у каждого. У Али имелась такая же штуковина, те же гранаты, не было только пистолета, о чем он, впрочем, не жалел.

— Ты помнишь о законе сохранения неприятностей, командир? — спросил Лапунов.

— Помню, — ответил Максим, — только вот забыл напрочь, о чем он гласит.

— Я тоже запамятовал. Видимо, о том, что неприятности сохраняются.

— Девятый, ты здесь? — спросил майор в микрофон.

— Слушаю вас, Второй, — отозвался Ефремов.

— Что делаешь?

— Выполняю ваш приказ — ничего.

— Мы в холле здания БААС, выбираемся из колодца…

— Вы охренели, товарищ майор! — заявил Серега. — Я сам авантюрист, но чтобы с такой наглостью и цинизмом!.. Я понимаю, что у вас запредельно высокий уровень мастерства, но все же…

— Заметьте, товарищ старший лейтенант, я вашего мнения не спрашиваю. Будьте готовы помочь — и не только дружеским советом. Пока я не знаю, как это будет выглядеть…

— Да я, в принципе, всегда готов, товарищ майор, — сказал Серега и посетовал: — Разбросала же нас судьба-злодейка…

Они лежали в нише за трубами и мрачно смотрели финальную часть «спектакля». Мертвые тела духи уже вынесли, на улице протекал бурный скандал. Ярость его участников можно было понять — не для того они тут собирались! В дом участников дискуссии уже не приглашали, да они бы туда и не пошли.

«Альянса не будет, — удовлетворенно подумал Максим, — единого командования — тоже. Так и будут воевать — каждый своим мелким княжеством, и чем это закончится, уже понятно».

Пока еще диспут не оборачивался стрельбой, но страсти накалялись, народ галдел, как сорочья стая. Боевики проклинали Хураши, русских и сирийских военных. Гудели моторы, разъезжались машины.

«А ведь в здании не может быть большого количества боевиков, — сообразил Максим. — Народ разбежался, прочесывает кварталы. Сидеть без дела главари духов никому не позволят. В доме сейчас только часовые и какие-нибудь штабисты не самого высокого ранга. Пробраться наверх, затаиться до нужного часа. Принцип Сереги Ефремова: вернись туда, где нагадил — там тебя искать не будут».

Но на ловца в этот день зверь бежал. С улицы вошли двое мужчин с пылающими от негодования лицами. Майору стало трудно дышать от волнения. Али возбужденно засопел, словно не субъектов мужеского пола увидел, а голых женщин. Первым был Музаффар Хураши, вторым — его верный очкастый помощник Саиб Бургуди! Он держался подальше от босса, чтобы не попасть под горячую руку.

Хураши злобно скалил зубы. События на четвертом этаже не прошли для него бесследно. Правую сторону лица этого господина украшал здоровенный фиолетовый синяк. Облажались хлопцы по полной программе!

— Разрази меня гром… — потрясенно прошептал Лапунов и заткнулся.

Хураши остановился. Он даже не пытался держать себя в руках, оторвал от пояса рацию и с кем-то пообщался, едва не срываясь на крик. Хороших новостей у него явно не прибавилось, он вернул рацию в чехол, повернулся к помощнику, говорил с ним отрывисто, но тихо. Бургуди услужливо кивал, изображая покорность и исполнительность.

У дверей застыл по стойке смирно часовой в маске. Он усердно делал вид, что никого здесь не видит. Смотреть в глаза взбешенному террористу — что обозленной собаке.

— Выяснишь и через пять минут доложишь! — Последние слова Хураши прозвучали четко, он их почти выкрикнул: — Я буду в кабинете…

Бургуди попятился, продолжая подобострастно кивать, и выскочил за дверь, едва не сбив охранника.