Александр Тамоников - Палатка с красным крестом

— А что ты больше всего любишь делать?

— Ничего.

— Вот именно этим ты и займешься. Заройся в развалины, отдохни и будь на связи. Все, до новых встреч.

— А все не так уж и плохо, командир, — проговорил Лапунов.

Они оттаскивали старую развалившуюся мебель, потом ножами с отвертками взламывали проржавевший крепеж вентиляционной решетки. Воздушная шахта представляла собой квадратный короб. Можно ползти, но с натягом. Али майор отправил первым — рассверливать, так сказать, отверстие.

Дорожка оказалась не такой уж дальней. Клаустрофобией они не страдали, от нехватки кислорода в панику не бросались. Короб смыкался с канализацией. Желоб коллектора был пуст, хотя и издавал пронзительные ароматы.

Подземелья в этой части города пустовали. Здесь не было опорных и командных пунктов, узлов связи.

Компас работал — узкий тоннель тянулся с севера на юг. Настроение у всех приподнялось. Они сегодня тоже, как колобки! Надо выйти из зоны поисков, а там будет видно.

Люди медленно перемещались, освещая желоб под ногами. С крысами в этой дыре все было в порядке. Не сказать, что подземелье ими кишело, но писка и шелеста лапок хватало.

Али отстал, с подозрением осматривал стены в свете фонаря. Потом он вдруг издал какой-то нечленораздельный звук и остановился. Фонарь высвечивал боковую шахту, куда можно было пролезть, только пригнувшись. Спецназовцы тоже встали. Парень кусал губы, усердно морщил лоб — видимо, гнался за убегающей мыслью.

— Излагай свои соображения, приятель, — сказал майор.

— Мы одолели примерно двести или триста метров, Максим… — проговорил сириец и облизнул губы. — Над нами сейчас, видимо, районное отделение партии БААС. Этот лаз должен смыкаться с веткой водопровода.

— И ты предлагаешь…

— Я ничего не предлагаю. С чего ты взял?

— Нет, приятель, ты уже предложил, — Рязанов усмехнулся и задумался.

Чертов дракон соблазна!

— Ну да, наверное, вы правы, — сделал вывод из услышанного Лапунов. — На пожар мы, в принципе, не спешим. Если дорога ведет в тупик, то мы всегда можем вернуться…

Этот «дракон» всегда мотает нервы, когда остается что-то незавершенное… Их никто не осудил бы, пройди они мимо, выберись в безопасное место и начни продвижение к своим. Ох уж эта личная безрассудная инициатива…

Боковой лаз вывел их в коридор, напичканный трубами. Они тянулись по потолку, вдоль стен. Людям приходилось протискиваться между ними боком.

«Здание бывшего райкома БААС фактически целое, — рассуждал Максим, — стало быть, и подземные коммуникации под ним сохранились».

Али прокладывал дорогу, свернул в боковой отросток, где всем пришлось ползти, не поднимая головы. Через минуту они оказались в узкой вертикальной шахте, сверху заслоненной крышкой. Скобы проржавели от старости, но из кладки не вываливались.

— Давайте кто-нибудь наверх… — прокряхтел Лапунов. — Ей-богу, не выношу, когда с мужиками приходится в обнимку время проводить…

Максим не мог доверить другим такое ответственное дело, начал подниматься, уперся головой в чугунную крышку. Товарищи погасили фонари. Из темноты поблескивали две пары любопытных глаз.

Идея действительно отдавала махровым авантюризмом. Но Лапунов прав, никогда не поздно вернуться!

Тишина звенела, вибрировала. Ее разбавлял далекий гул — возможно, связанный с работой генератора. Пока майору было понятно одно — вблизи колодца посторонних нет, если они, конечно, не сидят в засаде. Но духи не могут устраивать их на каждом шагу.

Максим поднялся еще выше, пригнул голову и стал плечами выдавливать крышку. Она упорствовала недолго, скрипнула и поддалась. Он замер. Никто не бежал, «гремя огнем, сверкая блеском стали». Майор еще раз пошевелил крышку, опустился на ступень и стал сдвигать ее руками. Обрисовалась чернота, аналогичная той, что была под ним.

Он высунул голову в образовавшуюся дыру и обнаружил, что потолок здесь крайне низкий. Со стороны сюда проникал очень тусклый свет. Максим находился в глубокой нише — очевидно, на первом этаже здания. Неисповедимы пути сирийских строителей и инженеров по вентиляции и водоснабжению… В полумраке угадывались извивы труб, прилипшие к стенам. Пол был чистый, без мусора. Гул генератора сделался четче, стали слышны голоса.

Он выбрался из люка, распрямил спину, забыв про низкий потолок, и голова его загудела от неслабого удара. Рязанов разозлился, опустился на корточки и подался на свет вдоль труб. Вскоре он достиг поворота, распластался на каменном полу и очень пожалел, что у него нет перископа. Пришлось высовываться.