Александр Тамоников - Палатка с красным крестом

«Не боятся, что прилетит беспилотник и все расхреначит к такой-то матери, — подумал майор. — Впрочем, беспилотник вряд ли сподобится на такое. Гирлянды тяжелых бомб к дронам пока не цепляют. Поразить одиночную цель — пожалуйста, провести разведку, помотать нервы аудитории — тоже можно. Но не более того».

В здании наметилась активность, и Максиму стало как-то беспокойно. Из дома выходили боевики, выстраивались в неровную шеренгу. Кто-то был в масках со сплошными прорезями, закрывающими всю голову, другие предпочитали не прятать лица. Какой-то сброд — серые водолазки, камуфлированные тенниски, обтягивающие безрукавки. Вся компания обвешана продукцией концерна Калашникова, хотя, возможно, и китайской. Несколько человек подтянулись из-за угла, примкнули к воинству.

Из здания вышел невысокий мужчина в светлой накидке и клетчатом платке на голове, начал прохаживаться вдоль шеренги и что-то внушать боевикам. Те помалкивали, слушали его.

Потом мужчина удалился, а духи в колонну по одному стали выдвигаться на улицу. Они выходили из освещенной зоны, превращались в плохо различимые пятна и удалялись в западном направлении. Максим рискнул высунуть голову и увидел, что боевики пропадали в развалинах на северной стороне дороги метрах в семидесяти от места наблюдения, карабкались на горы строительного мусора.

Беспокойство его нарастало. Эту группу начальство явно отправило на осмотр местных достопримечательностей.

— Не спишь, дружище? — Максим постучал по микрофону.

— По ушам зачем бьешь? — среагировал Али. — Сижу, мечтаю, никого не трогаю.

— Подожди пока мечтать. Чужаки в окрестных домах. Полное внимание!

Али прибыл минут через восемь. Он предупредил о своем приближении сдавленным шепотом, вкатился в комнату и на коленях пополз к окну.

— Опасность, Максим! Восемь человек вошли в здание. Я пересчитал. Других пока нет.

Это было неизбежно. В противном случае не состоялось бы никакого совещания. В запасе минуты четыре — пока эти увальни сориентируются, поднимутся.

Он разбудил товарищей, приложил палец к губам. Развалились тут, спят как медведи в берлоге! Офицеры быстро приходили в себя, встряхивались.

— Что такое, командир? — прохрипел Лапунов. — Спешим на Венский бал?

— Всем в убежище, быстро! — процедил Рязанов. — После себя ничего не оставлять.

К подобному варианту развития событий они подготовились заранее, быстро перебрались в тесное убежище, назойливо напоминающее западню. Закрылась дверца, навалилась темнота. Четыре потных мужика в тесном пространстве — что может быть хуже? Ефремов, судя по кряхтению, карабкался на кушетку, которая предательски скрипела. Максим присел на другой ее край лежанки, положил палец на спусковой крючок.

Незавидна будет участь того духа, который рассекретит их убежище. Пули сметут его, выбросят в окно. Да и остальным не поздоровится. Нет в мире существа страшнее, чем российский спецназовец, осознавший, что не сможет выполнить задание.

— Командир, разреши хоть фонарь включить, — прокряхтел Лапунов. — Тут же все герметично, не увидят ни хрена.

— Не вздумай! — отрезал Максим. — Никаких фонарей и болтовни. Дышать только по приказу.

Настала тишина, разбавленная утробным сопением. Дышать по приказу у затворников как-то не выходило. Быстро вспотела кожа под одеждой. Жаркая испарина текла по лицам. Кислорода на всю толпу в этой конуре было, мягко говоря, недостаточно.

Различался отдаленный шум, что-то падало, скрипело. Боевики, осматривающие здание, бесшумно работать не умели. Переломились перила на лестнице. Судя по язвительному смеху, ни одно животное при этом не пострадало. А жаль.

Первые три этажа боевики осмотрели за несколько минут. Потом голоса приблизились, раздавались совсем рядом! Покатилась железная болванка, поддетая чьей-то ногой. Рухнул держащийся на соплях фрагмент стены. Разразился бранью старший группы. Мол, что за детский сад, герои хреновы! На передовую захотели?

Герметичность действительно подкачала. Свет от фонаря, прыгающий по полу, просачивался между дверью и порожком. Кто-то ходил по комнате, поскрипывала крошка. Боевик тряхнул стеллаж, видимо, хотел повалить его, но вспомнил про дисциплину, ответственное отношение к службе и передумал. Он что-то ворчал под нос, ковырялся носком сапога в мусоре. Потом неохотно, словно чувствовал, что в этой комнате что-то не так, поволокся прочь.

Дышать было нечем. Пот хлестал по лицам. Али шептал что-то неразборчивое, благодарил Аллаха за спасение или что-то в этом роде. За это надо было говорить спасибо не Всевышнему, а тем парням, которые все придумали!