Александр Тамоников - Нетленный

Я вздохнул, достал очередную сигарету. Как-то странно, но на этом кладбище было спокойнее, чем в самой деревне, среди живых. И компания здесь, похоже, подобралась приличная. И какое счастье, что в силу своей «необразованности» я не умею общаться с душами умерших!

– А вот здесь захоронена семья Злобиных, – снова послышался голос Варвары, – Федор Тимофеевич и Анна Степановна. Похоже, дед Василия после смерти жены зарезервировал себе местечко рядом с ней, облегчил, так сказать, работу Василию.

Я подошел, стыдливо пряча за спину тлеющую сигарету. Два скромных могильных холмика, невысокая стальная оградка. Одна могила сравнительно свежая, другой уже много лет. Все опрятно, лаконично, даже траву вокруг захоронения подрезали неделю назад. Федор Тимофеевич – 1931 года рождения, супруга – младше на год. Простые русские лица, никаких вычурных эпитафий. Я невольно исполнялся симпатии к этим людям – всю жизнь тащили свой воз в глубинке, жили как могли, сына вырастили (возможно, непутевого, но неплохого и совестливого), перед смертью никого не мучили и даже наследство какое-никакое оставили.

– Ну, и чем тебе не нравятся подобные захоронения? – пожал я плечами. – Спокойно спят, никого не трогают, земли здесь вдоволь.

– Ну да, скоро это кладбище будет больше, чем сама деревня, – вышла из оцепенения Варвара. – Ты прав, здесь места всем хватит. Цивилизация сюда никогда не доберется…

– Я читал, что в Индонезии для покойного строят во дворе целое сооружение. Потом сжигают вместе с этим «домом». Они считают, что прах надо обязательно развеять над водой. Тогда душа проходит через две стихии – огонь и воду – и с гарантией освобождается от телесных оков.

– Правильно, – кивнула Варвара. – Они считают, и не без оснований, что жизнь – это сон, иллюзия, а после смерти наступает настоящее пробуждение.

– Не хотел бы я таким проснуться, – пробормотал я. – А как же чашка кофе, первая утренняя затяжка? Что там делать?

– Лично я обхожусь без всяких затяжек, – отрезала Варвара. – Ни первой, ни последующих. И кофе пью нечасто, а будучи продвинутой женщиной предпочитаю зеленый жасминовый чай, который ценят на Востоке. И не поверишь, так живут очень многие. Увы, в той же самой Индонезии это не самый распространенный ритуал. Люди бедные, предпочитают хоронить своих родственников в земле. Смерть, как правило, нежданная, денег нет. Похоронить человека по всем правилам могут не все. Поэтому используют временные гробы, чтобы хранить усопшего дома. Если нет гроба, заворачивают в материю – и тоже держат рядом с живыми. Когда накопят необходимую сумму – а на это могут уйти месяцы, – проводят окончательное погребение. При этом останки на кладбище переносят не в гробу, а несут под руки в вертикальном положении… Не делай вид, что тебя сейчас вырвет, – предостерегла Варвара, – у людей так принято, обычаи идут из глубины веков. То, что дико для нас, – для них норма.

На Бали еще хлеще. Покойника моют, кладут на стол и вокруг расставляют яства, которые ты должен есть. Путь к хижине мертвеца освещают погребальные фонари. После трапезы мертвеца закапывают в братскую могилу. Когда там наберется достаточное количество останков, всё выкапывают и сжигают на живописном погосте. Потом начинается праздничный банкет в честь дня всех кремированных. Заметь, в большинстве культур за самого покойника никто не переживает, его участь не оплакивается. Ему хорошо, он перешел на следующий уровень и наконец избавился от тисков ненавистного тела. Переживают за себя – ведь никогда уже не увидят его в этом мире…

– Цитата, – ухмыльнулся я, – Альберт Эйнштейн: «В конце концов, умереть тоже неплохо».

– Эйнштейн прикалывался, – улыбнулась Варвара, – не думаю, что он до тонкостей представлял глубину процесса. Ладно, – она вздохнула, посмотрела на часы, – день к вечеру, надо возвращаться. Надеюсь, к нашим «приезжим» лицам в деревне начинают привыкать. У тебя есть план?

– Как стемнеет, пойдем к Василию. До темноты не стоит – спалят. За домом могут следить. А еще этот мутный пацан… которого мы что-то давно не видели, – я завертел головой, – может, он что-то заподозрил?

– Ты серьезно? – засмеялась Варвара. – Мужчина с женщиной городского вида приезжают на джипе в самую задницу мира. В деревню, где что-то происходило: во-первых, позавчера, во-вторых, в шестьдесят девятом году… Ты прав, к Василию мы сходим. А еще поговорим с местными жителями и с этим самым пацаном, который действительно что-то давненько не мозолил глаза… – Варвара вместе со мной завертела головой.