Анна Оранская - Хождение по трупам

А потом решила продолжать игру — ведь специально привлекла к себе внимание — и выскочила из “Мерседеса”, словно и вправду испугалась чего-то, и кинулась к ним, несмотря на предупредительные крики, приказывающие мне оставаться в моей машине, и затараторила, перебивая, что кто-то меня преследовал незадолго до их появления, и я, конечно, готова заплатить штраф, но я так испугалась, так испугалась!..

Сработало — даже квитанции мне не выписали. Я так искренне изображала испуг, что они даже не успели возненавидеть меня за то, что я, молодая обеспеченная девица, разъезжаю на дорогой машине, возвращаясь, возможно, от очередного любовника в свой особняк, в то время как они вынуждены за какие-нибудь три тысячи в месяц ежедневно рисковать собой. И достаточно толстый комплимент насчет сильного и уверенного мужчины сработал — кокетство мое ему понравилось. Вот если бы я начала орать, что за мной гнались, а полиции на это плевать, им бы только штрафы выписывать, а жизнь налогоплательщиков их не беспокоит, — вот тут бы они озлобились. Но я ведь была сама любезность, и так мило улыбалась, и так надеялась, что они меня проводят, — разве они могли отказать?

И я еду не спеша, тем более что с шоссе приходится свернуть, значит, скорость волей-неволей надо сбрасывать. И вижу, как они едут за мной, и то ли мне показалось, то ли и вправду — на улочке, по которой проезжала, увидела “Чероки”, и фары выхватили силуэты внутри…

— Могу я угостить вас чем-нибудь, офицер, — вас и вашего напарника? — спрашиваю, остановившись перед своими воротами, выйдя из машины и приблизившись к их “Шевроле”. — Кофе, пиво или что-нибудь покрепче?

Тот, кто разговаривал со мной, смотрит на напарника — и я чувствую, что он бы с радостью зашел, надеясь наверняка, что может получит чего-нибудь повкуснее. Мало ли на что способна такая вот богатая девица — тем более что сама наговорила комплиментов. Но на двоих им, естественно, ничего не обломится, это он понимает, даже если считает себя покорителем женских сердец и тех мест, что пониже сердца, — и потому в ответ гордо качает головой:

— Может быть, в другой раз, мисс. Только будьте поосторожней за рулем и не гоняйте так…

С видимым огорчением пожимаю плечами и въезжаю в ворота, и только тогда они трогаются с места, посигналив мне напоследок. Что ж, все прошло классно. Уверена, что им будет о чем потрепаться во время сегодняшнего дежурства — все какое-то разнообразие в скучной рутине службы, — но начальству они об этом не доложат, ведь тогда им придется признать, что покинули трассу, чтобы проводить какую-то миллионершу до ее особняка. Да и даже если доложили бы, начальство их обо мне ничего не знает — пусть допрашивала меня полиция и подозревает в том, что я имею косвенное отношение к убийству Стэйси, пусть я на подозрении у ФБР, но это вовсе не значит, что и у тех и у других нет никаких других дел, кроме, как отслеживать каждый мой шаг. Да и что я такого сделала, в конце концов, — всего лишь превысила скорость на трассе. Конечно, узнай Крайтон о том, что вчера в трущобах неподалеку от Даун-Тауна (я даже не знаю точно, где мы были, похоже на какое-то гетто, а скорее, на руины, оставшиеся после ядерной войны) убили двух русских, а через сорок минут на значительном расстоянии от этого места остановили за превышение скорости мою машину, ему этого хватит, чтобы утверждать, что я была на месте убийства. Но не узнает — не должен.

Вхожу в дом, зажигаю свет повсюду, лениво потягиваюсь — кокетство, даже абсолютно придуманное и намеренное, меня всегда чуть возбуждает. Как и тех, с кем кокетничаю — полицейского в данном случае. И я уверена при этом, что себя не переоцениваю — я, конечно, не самая сексапильная женщина планеты и даже не считаю себя новую красавицей, да и себя прежнюю тоже, но опыт мой подтверждает, что с мужчинами я общаться умею. И знаю, что сказать, и как и когда посмотреть, и какие эмоции изобразить своим видом, позой, выражением лица — и это действует. Если уж подействовало на осторожного, никому не доверяющего Кронина — то это правда. Хотя, разумеется, есть исключения из любого правила — и вот соблазнять Ленчика я бы даже не стала пытаться, тем более что он мне противен.

Уже залезая в ванную и, как всегда, замерев на мгновение, когда вода касается того самого места, которое теоретически мужчин интересует больше всего, вдруг ощущаю, как пробегает по мне сконцентрированная в пучок дрожь — остаток нервного напряжения. И возвращаюсь мыслями к забывшейся во время гонки сцене — непонятной и нечеткой. Что он сделал с ними и почему отступил от своего плана? Он ведь собирался стрелять и потом вызывать полицию, и сообщить, что на него, частного детектива, напали какие-то вооруженные типы. И что первого февраля был убит его партнер, а последние пару недель кто-то каждый день звонит по телефону ему, Мэттьюзу, и угрожает расправой. И еще он собирался сказать, что, на его взгляд, это кто-то из вынужденных пойти на развод мужей нанял этих громил. И он уверял меня, что его заберут в участок и отпустят не раньше чем часа через три — и он мне сразу позвонит и приедет, только если убедится, что полиция ему поверила. А в противном случае поедет домой — потому что рисковать не стоит — и тогда приедет ко мне утром, и то после того, как убедится, что все чисто.